Пантомима – это не всегда пьеса. Понаблюдайте, например, за процессией, устроенной для десятилетнего принца Ричарда в Кеннингтоне в конце января 1377 года. Сто тридцать лондонцев «в одежде для пантомимы и на хороших лошадях» выехали из города через Ньюгейт с трубами, тромбонами, корнетами, шалмеями и другими инструментами и «бесчисленными восковыми свечами». Они проехали Лондонский мост, затем через Саутуорк к Кеннингтону, где жил молодой принц с матерью, дядьями и многими другими лордами. Они ехали парами, в красных плащах и накидках с масками на лицах. Сорок восемь из них оделись эсквайрами, сорок восемь – рыцарями. Затем ехал человек, «богато одетый, словно император», и другой «в облачении, похожем на папское». За ними следовали двадцать четыре кардинала и «восемь или десять человек в черных масках, словно легаты от иностранных принцев». Въехав во двор, они все спешились и вошли в холл. Принц, его мать и лорды вышли из своих покоев, и участники пантомимы отсалютовали им. Главные актеры кладут перед принцем пару игральных костей и ставят на кон золотое блюдо. Тишина… принц бросает кости… и выигрывает! Затем актеры ставят золотой кубок. Юный Ричард бросает кости… и снова выигрывает! Наконец, они ставят золотое кольцо. И… да, вы правильно угадали. Кости были шулерские, специально чтобы принц выиграл. Актеры подарили по, золотому кольцу всем присутствующим, и начался пир. Зазвучала музыка, и принц и лорды пустились в пляс с актерами[93].

Рассказ о спектаклях, естественно, был бы неполным без упоминания сатиры. Сарказм – неотъемлемый элемент повседневного юмора, а переворачивание всего с ног на голову считается стоящей и ценной шуткой. Во многих аристократических домах на Рождество играют в сатирические игры. Все меняются должностями и ролями. Главных служащих заставляют некоторое время побыть чернорабочими, а кухонного слугу могут назначить камергером или лордом. Что интересно, в основе всего этого веселья лежит понимание, что в любой момент все действительно может перевернуться с ног на голову. Все средневековые люди очень хорошо знакомы с образом колеса Фортуны, которое поднимает людей наверх, чтобы потом сбросить вниз с высот гордыни. Именно это понимание тщеславия движет средневековой сатирой.

Один из лучших и самых веселых сатирических спектаклей, которые вы можете увидеть, – уличное действо, насмехающееся над церковью в целом и орденом премонстрантов в частности (их главный монастырь – Семпрингем). Премонстранты знамениты в первую очередь тем, что у них канониками могут быть и мужчины, и женщины, а живут они в двойном монастыре под одной крышей. Насмешки со стороны мирян неизбежны. В 1348 году группа актеров вывезла повозку на улицы Эксетера и исполнила спектакль про «Орден Борделингема». Власти были шокированы. Епископ немедленно написал архидьякону:

Самое страшное в средневековом театральном искусстве – не плохие рецензии, а отлучение от церкви.

Если нужно будет выбрать всего одно зрелище, которое обязательно нужно посмотреть в XIV веке, то это, несомненно, рыцарский турнир. Еде еще, в какую историческую эпоху вы увидите самых богатых, влиятельных и высокопоставленных членов общества, которые рискуют увечьями и смертью ради вашего развлечения? Еде еще вы увидите, как эти самые богатые и влиятельные люди сами платят за разрешение ломать и потрошить друг друга на публике? Невозможно представить публичные сражения римских императоров и сенаторов.

Или мореходов времен Елизаветы. Или придворных короля Якова. А уж наши современные политики, бизнесмены и аристократы… вообще забудьте. Есть что-то чисто средневековое в стремлении сильных мира сего рисковать здоровьем и жизнью лишь для того, чтобы доказать, что они достойны своего положения, продемонстрировав храбрость, силу и умение.

Если у вас какие-либо сомнения по поводу степени опасности, то скажу без всякой двусмысленности: турниры опасны. Рыцарь конца XIV века несет на себе доспехи весом 80-100 фунтов (36–45 кг). Сам он весит, может быть, фунтов 200. Он сидит в высоком седле и несется на вас со скоростью около 40 миль в час на боевом коне весом более 1000 фунтов и с копьем в руках, на острие которого сосредоточена вся сила удара. Даже если острие затуплено, то площадь удара составит не больше нескольких квадратных дюймов. Сила, пришедшаяся на такую маленькую площадь, огромна. Если ваш противник попадет вам по шлему, то вас словно ударит по голове молотом весом в полтонны, которым размахнулись на скорости 40 миль в час. Если бы вы не могли упасть с лошади, то не выжили бы. Правда, падение в полном доспехе с галопирующей лошади и само по себе может закончиться смертью.

Подобная форма турнира – рыцари, несущиеся друг на друга во весь опор, – развилась из намного более древней формы – бугурта, или melee («рукопашного боя»), которые еще опаснее. Она отражает первоначальное предназначение турниров – подготовку рыцарей к совместному прорыву четким строем, чтобы снести врага с поля битвы. Подобная тактика, изобретенная в конце XI века, поразила христианский мир: византийская принцесса, впервые увидев массированную атаку франкских рыцарей, воскликнула «Они же пробьют дыру в стене Константинополя!» Массированная атака рыцарей остается доминирующей силой в военных конфликтах XII и XIII веков. Но в 1314 году при Бэннокберне шотландцы придумали, как ей противодействовать. Они использовали расстановку под названием «шилтром». Это группа из нескольких десятков человек, ощетинившаяся очень длинными – шестнадцатифутовыми – пиками во всех направлениях. Стоящие в шилтроме вкапывают один конец пики в землю и спокойно ждут бегущих на них лошадей, которые сами вспарывают себе брюхо. В той же битве шотландский король Роберт Брюс использовал «железный чеснок»: небольшие металлические шары с четырьмя заостренными наконечниками, один из которых всегда направлен вверх. Из-за них лошадям труднее бежать вперед и держать строй, потому что «чеснок» втыкается им в копыта, заставляя их спотыкаться. Из-за этих новшеств массированная атака очень быстро перестала приносить какую бы то ни было пользу. Когда англичане в 30-х годах довели до совершенства использование длинных луков в строю, массированная атака окончательно утратила всякие стратегические преимущества, и бугурт потерял свое значение как тренировочное упражнение.