Если вы думаете, что охота с собаками дорога – а она действительно дорога, – то изумитесь, узнав, сколько денег тратят на соколиную охоту. В 1368 году расходы Эдуарда III на соколиную охоту превышают 600 фунтов – больше, чем годовые доходы большинства лордов. Это, конечно, уникальный случай, но даже в обычные годы он тратит более 200 фунтов. На него работают сорок сокольничих, каждый из которых получает 2 пенса в день; наконец, на питание пятидесяти – шестидесяти птиц ежедневно уходит по 1½ пенса за каждую. В 1373 году он приказал отремонтировать все мосты в Оксфордшире – просто потому, что захотел поохотиться там с соколами. Его фанатичная преданность этому хобби привела даже к появлению законов, защищающих тренированных охотничьих птиц. С 1363 года, если вы нашли сокола, ястреба или любую другую хищную птицу, то обязаны отдать ее шерифу, чтобы хозяин потом забрал пропажу.

Раз соколиная охота пользуется таким королевским покровительством, вы, наверное, подумали, что у вас ей заняться нет никаких шансов. Но даже зажиточный горожанин средней руки вполне может позволить себе хищную птицу, о чем свидетельствует опись имущества Уильяма Харкорта из Бостона (см. седьмую главу). У Уильяма есть два ястреба и «благородный сокол», которые вместе стоят 10 фунтов. У владельцев охотничьих птиц тоже целая иерархия. Самые редкие и великолепные породы считаются подходящими для королей. Золотые орлы подобают только императорам – правда, поскольку в известном мире всего два императора (Византии и Священной Римской империи), допускаются определенные послабления. Для королей подходят кречеты. Эти великолепные охотники могут ловить даже крупную дичь – цапель и журавлей. У Эдуарда III несколько кречетов, и он тратит на них больше денег, чем на большинство своих слуг. Лорды должны охотиться с сапсанами, рыцари – с балобанами, эсквайры – со средиземноморскими соколами, а йомены – с ястребами-тетеревятниками. Ястребы-перепелятники обычно ассоциируются со священниками (духовенство тоже охотится и с собаками, и с птицами). Но на практике лорды не слишком привередливы в выборе охотничьих птиц. Молодой Эдуард II охотится на куропаток с ястребами-перепелятниками и спаниелями, а Эдуард III держит ястребов, средиземноморских соколов и других мелких птиц, а не только кречетов. Птицы Уильяма Харкорта – скорее всего тетеревятники или перепелятники. Сокола называют «благородным» (gentle) не потому, что он благородно относится к другим птицам – он разрывает их на куски, – а потому, что он подходит по статусу для джентльмена.

Ястребов и соколов вы сможете увидеть где угодно. Для них сооружают специальные насесты в спальнях и делают особые серебряные цепочки. На улице вы нередко будете встречать мужчин с соколами, сидящими у них на руках, или женщин, чьих птиц несут за ними слуги. Это делается не только для показухи: если у вас есть ценная птица, нужно, чтобы она привыкла к шуму улиц и вашего окружения, иначе она испугается и улетит. Проблемы начинаются, когда молодые люди приносят с собой птиц в церковь на мессу или в суд на заседание. Даже священников время от времени ругают за излишнее внимание к охотничьим птицам. Вы, может быть, подумали, что хотя бы настоятель Вестминстерского аббатства выше всего этого? Совсем нет: в 1368 году, боясь, что умрет любимый сокол, он заплатил 6 пенсов за его восковое изображение, которое затем положил на алтарь в церкви, молясь за его здравие. На следующий год он изготовил особый ошейник для своего борзого пса по кличке Крепкий.

Прогулявшись по улицам любого города, вы увидите детей, играющих в знакомые игры. У некоторых из них будут странные названия вроде «ущипни меня» или «капюшонная слепота», но по своей сути это те же современные детские игры. «Капюшонная слепота», например, – это жмурки, только без повязки: в XIV веке достаточно было надеть капюшон задом наперед. Очень многие любят ловить бабочек сачками и воровать яйца из птичьих гнезд, а также играть в «следуй за лидером» или «орел и решку». Фруассар пишет, что играл в детстве в эти игры, а также в «зайца и гончих», «коровий рог в соли», волчки, загадки и выдувал мыльные пузыри через соломинку.

Самые популярные развлечения связаны с теми или иными соревнованиями. На ярмарке вы увидите соревнования по борьбе; традиционный приз победителю – баран[96]. Как вы и предполагали, духовенство этого не одобряет. По словам одного доминиканского проповедника, борьба – «скверное и расточительное занятие». Томас Бринтон, епископ Рочестера, ставит соревнования по борьбе на одну доску с чревоугодием, праздной болтовней на рынке и прочими вещами, отвлекающими горожан от его проповедей[97]. Если же говорить реально, то куда оскорбительнее, чем борьба, для вас покажется травля животных. И мужчины, и женщины с энтузиазмом смотрят на травлю медведей и быков (животных приковывают цепью, бьют палками и натравливают на них мастифов и аланов, пока те их окончательно не разъярят). Мальчикам и девочкам нравятся петушиные бои; на Масленицу они традиционно организуют соревнования, предлагая взрослым делать ставки на своих птиц. А еще им нравится травля петухов – бросание камней и палок в привязанную птицу. Для голодного мальчика убийство птицы метким броском камня – это лишь часть удовольствия: куда сильнее он обрадуется, забрав ее домой на ужин.

Путешествуя по средневековой Англии, вы встретитесь с видом спорта, который многие современники описывали как «омерзительную… самую распространенную, недостойную и бесполезную игру из всех, которая редко заканчивается иначе, как потерей, происшествием или увечьем игроков». Это футбол. Такое описание может вам показаться чересчур негативным, но, когда вы увидите хоть один матч, вам наверняка покажется, что происходящее больше напоминает рыцарский турнир, только без оружия. Футбольные матчи часто устраивают на Масленицу. Капитаны двух команд встречаются и определяют, по сколько игроков выйдет с каждой стороны: в праздничной игре между двумя приходами могут участвовать десятки и сотни людей. Размер поля определяется именно количеством игроков. Если играет больше ста человек, то ворота (их ставят по двое с каждой стороны) могут отстоять друг от друга на несколько миль. Если же играют десятина на десятину, то ворота ставят всего в нескольких сотнях ярдов друг от друга. Мячи бывают разные: от маленьких, туго набитых кожаных, похожих на современные крикетные, до больших, сделанных из свиного пузыря, набитого сушеным горохом.

Правила футбола (или «кемпбола», как его обычно называют, – «кемп» означает «поле») свои для каждой местности, а то и для каждого матча. Правила офсайда не существует – да и любых других правил, по-хорошему, тоже. В течение большей части столетия к футболу относился всего один закон – тот, который его запрещал. В 1314 году мэр Лондона запретил играть в футбол в окрестностях города. Эдуард III в 1331 году запретил его по всему королевству, а в 1363 году запретил снова. Игра слишком шумная. Она отвлекает от занятий по стрельбе из лука. Из-за нее повреждаются поля и другая ценная собственность, а многие люди получают серьезные травмы или даже погибают. Самый знаменитый случай произошел с Уильямом де Сполдингом. В 1321 году Уильям попросил у папы римского индульгенцию после того, как погиб его друг: тот так сильно врезался в него во время игры в футбол, что нож Уильяма пропорол ножны и вонзился в его друга. Когда средневековые англичане падают и катаются по земле во время футбольного матча, они точно не симулируют травму, надеясь на карточку или пенальти.