затем качает головой. — У нас будет достаточно времени для подобных вещей позже. Прямо сейчас мы не можем просто насладиться?

Она хочет насладиться… мной. Это еще один способ, которым она отличается от самки дракони, и я не могу сказать, что мне не нравится эта идея. «Что бы ты хотела, чтобы я сделал?»

Губы Эммы изгибаются в улыбке.

— Ну, для начала, ты можешь лечь на спину. Если только ты не предпочитаешь стоять.

«Я лягу, — решаю я. — Ты маленькая и не сможешь дотянуться до моего рта, если захочешь».

Ее тихий смех притягателен, как и волнение, которое я чувствую в ее сознании. Она с нетерпением ждет возможности прикоснуться ко мне. Я очарован этим. Большинство самок дракони садятся верхом и ожидают, что самец доставит ей удовольствие. Самка не отдается тому, кто ее победил. Удивительно, насколько человеческие женщины отличаются от наших.

Эмма встает на четвереньки, ее волосы падают на одно плечо. Она зачарованно смотрит на меня, а затем протягивает руку, чтобы скользнуть вверх по одному из моих бедер.

Я чувствую, как мой член подпрыгивает в ответ на это быстрое прикосновение.

Ее мысли тоже скачут, а потом она хихикает.

— Боишься щекотки?

«Дракони ничего не боятся», — твердо говорю я ей.

Она хихикает, довольная моим ответом.

— Правда? — спрашивает она. Ее пальцы скользят вверх по моим бокам, вдоль живота, а затем она проводит ими по мышцам там.

Я удивлен тем, насколько уязвимым это заставляет меня чувствовать себя — и насколько твердым это делает мой член. Я хватаю ее за руки, иначе я позорно выльюсь на себя.

Она заливается смехом.

— Видел бы ты выражение своего лица.

«Мне не нравится щекотка», — говорю я ей, чувствуя себя странно неуютно. Это уже слишком.

— Я буду иметь это в виду, — говорит она мне, и ее голос приобретает сладко-игривые нотки. — Ничего, если я прикоснусь к тебе еще немного?

«Мне нравятся твои прикосновения, — говорю я ей. — Делай, как тебе нравится».

— Только без щекотки, — снова дразнит она и вместо этого кладет по одной руке на каждое из моих бедер, затем начинает растирать. Ее голос игрив, но прикосновения совсем не такие. Я ловлю себя на том, что очарован игрой ее маленьких ручек на моей коже. Она растирает взад-вперед, разминая мои мышцы, и я вспоминаю о массаже, который она вчера делала моим крыльям. Это было не совсем то же самое ощущение.

Теперь я буду думать о ней именно так, когда она в следующий раз коснется моих крыльев. Эмма оседлала мои бедра, ее влагалище влажное от удовольствия, ее груди дерзко вздымаются, волосы спутались вокруг раскрасневшегося лица.

Думаю, ни одному воину-дракону никогда не везло так, как мне.

Ее внимание сосредотачивается на моем члене, и ее руки скользят выше по моим бедрам, пока она не позволяет своим пальцам играть с моими бедрами.

— У тебя действительно красивое тело, — мягко говорит она. — Посмотри на все эти мускулы. Ты сама сила и никакой слабости.

«Так и должно быть, — говорю я ей, гордясь ее восхищением. — Я должен быть сильным и свирепым, чтобы защитить свою пару».

— Быть сильным и свирепым также означает, что на тебя приятно смотреть, — говорит она мне, и я снова удивляюсь. Ей нравится смотреть на меня? Она получает удовольствие от того, что смотрит на меня так же, как я на нее? Мне это никогда не приходило в голову, но мне нравится мысль о том, что она ценит мою внешность. — Тогда ты должна быть вдвойне рада, что я не утруждаю себя тем, чтобы прикрывать свое тело дурацкими покрывалами, как это делаешь ты.

Она снова хихикает, и этот звук заставляет мой член напрячься еще больше, заставляет мой мешочек подтянуться в ответ на ее удовольствие.

— Да, хорошо, если мы когда-нибудь снова окажемся рядом с другими, возможно, ты захочешь переосмыслить это.

«Ты хочешь снова быть рядом с другими?» — спрашиваю я ее с любопытством.

Она колеблется.

— Я не уверена. Знаешь, люди, естественно, собираются вместе в целях безопасности, но меня всегда учили, что разумнее быть одному. — Она пожимает плечами. — Иногда я думаю, что, возможно, было бы разумнее вернуться в форт и поиграть с дьяволом, которого я знаю. Чтобы спрятаться среди их многочисленности. Но в целом я не большой поклонник людей. Они всегда разочаровывают тебя. Я встречала лишь немногих, кто этого не делал. — Она на мгновение задумывается. — Джек, например. Я всегда знала, чего добиваюсь от Джека, потому что он сказал бы мне в лицо, если бы я вела себя как идиотка. И Саша. Это девушка Даха. Или пара, я думаю. Я не думаю, что в ее теле есть хоть капля подлости. Она очень милая и нежная.

«Ты милая», — говорю я ей.

— Но не нежная, — признает Эмма и усмехается. — Вся нежность была выбита из меня давным-давно.

«Я предпочитаю тебя такой, какая ты есть».

Она улыбается мне, и ее руки еще мгновение играют на моих бедрах, прежде чем ее взгляд опускается на мой член. Она колеблется.

— Могу я… прикоснуться к тебе?

Я стону. «Пожалуйста».

Я чувствую ее мгновенную нерешительность, а затем она медленно протягивает руку, чтобы прикоснуться ко мне. Одна рука обвивается вокруг моего члена, и она слегка сжимает меня.

Все дыхание покидает мое тело. Я никогда не чувствовал ничего более приятного, чем это маленькое пожатие.

— Ух ты, — тихо говорит она. — Похоже, это не то, что я ожидала. — Она облизывает губы, а затем разжимает пальцы и позволяет им скользить вверх и вниз по моей длине. — Это забавно, потому что я читала книгу, о которой так восторженно отзывалась Саша, а героиня все рассказывала и рассказывала о том, что член героя на ощупь был как бархат поверх стали. Я думала, что это чушь собачья, но теперь, когда я прикасаюсь к тебе, я вроде как понимаю, что она имеет в виду. — У нее зачарованное выражение лица, когда она легонько поглаживает меня кончиком пальца. — Ты здесь