- Я чувствую в точности то же самое, - согласилась Бабуля. – Но Стива ничего не мог с ним сделать, и не позволил бы нам держать открытой крышку.

Миссис Патуччи повернулась и взглянула на Стиву. Стива слегка кивнул в знак симпатии и улыбнулся.

- Ох уж этот Стива, - произнесла миссис Патуччи.

- Ага, он следит за нами, аки коршун, - поддакнула Бабуля.

Аллен Шемпски похоронил Фреда в неглубокой могиле в маленькой рощице напротив кладбища животных на Клокер-роуд. Он заявил, что застрелил Фреда случайно, во что трудно было поверить, поскольку пуля попала прямо между глаз дяди Фреда.

Дядю Фреда эксгумировали утром в пятницу, вскрытие проводили в понедельник, а сегодня была среда, и его выставили на вечерние смотрины. Мейбл казалась довольной собой, дядя Фред был бы доволен, что собрал такую толпу, поэтому я полагала, что все вышло замечательно.

Я стояла в задней части зала с одной стороны двери, считая минутки, когда можно будет улизнуть. И старалась быть незаметной, насколько возможно, уставившись в ковер и не встревая в разговоры о дяде Фреде или Шемпски.

В поле моего зрения возникла пара мотоциклетных ботинок. Они прилагались к ногам, обтянутым джинсами «левайз». Эти ноги мне были очень хорошо знакомы.

- Привет, Горячая Штучка, - поздоровался Морелли. – Развлекаешься?

- Ага. Люблю смотрины. Там «Рейнджеры» играют с Питтсбургом, но разве же это сравнится с какими-нибудь смотринами. Сто лет не виделись.

- Да с тех пор, как ты, полностью одетая, впала в кому в моей спальне.

- Но полностью одетой я не проснулась.

- Ты заметила.

Я почувствовала, как жар бросился мне в лицо.

- Полагаю, ты был занят.

- Пришлось заканчивать дела с казначейством. Они вызвали Вито в Вашингтон, а Вито захотел, чтобы с ним поехал я. Сегодня только вернулся.

- Я поймала Шемпски.

Это вызвало улыбку.

- Слышал. Мои поздравления.

- Я все еще не понимаю, почему он чувствовал необходимость убивать людей. Почему бы просто не заниматься своими банкирскими делишками, открывая людям счета?

- Ему полагалось переводить деньги через банк на Каймановы острова и заводить счета, свободные от сборов. Беда в том, что Шемпски воровал у воров. Когда Шемпски и Керли запаниковали и захотели забрать свои деньги, то денег там не оказалось.

Про это мне Шемпски не поведал.

- Почему Шемски просто не возвратил деньги?

- Он провел их по рискованным вложениям, за которые не рассчитался. Думаю, это просто что-то, что уплыло от него, и дела оборачивались все хуже и хуже, пока, наконец, все не стало настолько плохо, что вышло из-под контроля. К тому же была еще парочка банковских нарушений. Шемпски знал, что это были грязные деньги.

Я почувствовала, как кто-то дышит мне в затылок. Морелли посмотрел на этого кого-то, вздохнув и изобразив отвращение.

Это оказался Торчок.

- Красивый воротничок, Солнышко, - сказал он.

Его волосы были подстрижены и чисто вымыты, лицо свежевыбрито. Он надел водолазку, рубашку на пуговицах и коричневые слаксы. Если бы не его брови, я сроду бы его не узнала.

- Что ты здесь делаешь? – спросила я. – Я думала, дело закончено. Разве тебе не нужно назад в Вашингтон?

- Не все работники министерства финансов работают в Вашингтоне. Так уж вышло, что я парень из Джерси. – Он оглядел комнату. - Я подумал, что тут может быть Лула, раз вы такие подруги.

Я подняла бровь:

- Лула?

- Ага. Ну, понимаешь, такое впечатление, что она не прочь повеселиться.

- Послушай, только потому, что она была проституткой…

Он поднял руки:

- Эй, ничего подобного. Мне она просто нравится и все. Я подумал, что она ничего.

- Так позвони ей.

- Думаешь, можно? Я имею в виду, а не повесит ли она трубку из-за тех дел с шинами?

Я вытащила из сумки фломастер и написала номер Лулы на тыльной стороне ладони Торчка.

- Попытай счастья.

- А как насчет меня? – полюбопытствовал Морелли, когда Торчок ушел. – Я получу номер на руку?

- У тебя столько телефонных номеров, что хватит до конца жизни.

- Ты мне должна, - напомнил Морелли.

Дрожь возбуждения скользнула по моему животу.

- Да, но я ведь не говорила, когда я расплачусь.

- Теперь твой ход, - напомнил Морелли.

Подобное я уже слышала прежде!

Из конца зала мне помахала Бабуля.

- Эй, - крикнула она, - подойди на минутку.

- Я должна идти, - сообщила я Морелли.

Он взял фломастер у меня из сумки и написал свой номер на тыльной стороне моей ладони.

- Чао, - попрощался он и ушел.

- Смотрины почти закончились, - заявила Бабуля. – Мы все отправляемся к Мейбл домой посмотреть на ее новую спальню и угоститься кофейным тортом. Ты хочешь поехать с нами?

- Спасибо, но думаю, пропущу удовольствие. Увидимся завтра.

- Спасибо за все, - поблагодарила меня Мейбл. – Мне гораздо больше понравилась новая мусорная компания, которую ты мне нашла.

* * *

Я припарковала «бьюик» и улучила момент, чтобы полюбоваться ночью. Бодрящий воздух и черное беззвездное небо. Светился лишь мой дом. Пенсионеры смотрели телевизоры. Бомбисты и насильники исчезли, и в этой маленькой части Трентона вновь ощущались мир и спокойствие. Я прошла в вестибюль и отправилась к ящику забрать почту. Счет с кредитки, напоминание от дантиста, конверт от «Рейнджмен». В конверте лежал чек за шоферскую работу. К чеку прилагалась записка, написанная от руки Рейнжером. «Рад, что «линкольн» в целости и сохранности, но запирать его в гараже – чистое мошенничество». Я вспомнила его поцелуй и получила еще один из тех приступов мимолетной дрожи по животу.

Я взбежала по лестнице, зашла в квартиру, закрыла на засов дверь и огляделась. Квартира сияла чистотой. Я провела выходные в уборке. Никаких тарелок на кухонной стойке. Никаких носков на полу. Клетка у Рекса была вычищена, и сосновые стружки пахли лесом. Во всем чувствовалось гостеприимство. И безопасность. И личное. И интимность.

- Мне стоит пригласить кого-нибудь, - обратилась я к Рексу. – Во-первых, квартира такая чистая. То есть, как часто такое бывает, а? И ноги я побрила. А еще у меня то великолепное платье, которое я ни разу не надевала.

Рекс подарил мне взгляд, который не оставлял никаких сомнений в том, что он точно знал, что же мне нужно на самом деле.