тросе, так что трос пришлось рубить на лапе якоря». После этого корабль ушел к рыбоконсервному заводу № 1 Акционерного Камчатского общества (АКО).

Во время этой операции японских эсминцев вблизи не было, но здесь находились четыре японских парохода, «из которых один, после того как мы начали выходить из невода, начал давать гудки и в это же время по-русски начал нас запрашивать по радио: «Кто находится в северных сетях, что делаете?» Ответа мы никакого не давали, и выйдя из неводов, изменив курс, скрылись в налегшем опять тумане».

Стоимость уничтоженного «Воровским» невода оценивалась в 50 000 руб., а всего ставного забора из шести ловушек – в 500 000 рублей.

Утром на место происшествия пришел японский эсминец, около которого собрались все пароходы и обе шхуны. Видимо, они обследовали повреждения. В 12 часов дня эсминец полным ходом направился к «Воровскому», зашел в трёхмильную зону территориальных вод СССР и, находясь примерно в полукилометре от корабля, выпустил дымовую завесу. Затем он развернулся и сыграл боевую тревогу, направив пушки и пулемёты на «Воровский». Этот маневр корабль проделал дважды, поворачиваясь к сторожевику то одним, то другим бортом. После этого он вышел из территориальных вод и встал на якорь.

12 мая 1931 г. советский пароход «Свирьстрой» при выходе из Усть-Камчатска в Петропавловск в Камчатском заливе в 4–5 милях от нашего берега был остановлен японским катером, выбросившим сигнал опасности проходу, который предложил «Свирьстрою» следовать за ним, сообщив при этом, что на катере есть лоцман. Следуя за катером, «Свирьстрой» прошел вдоль установленных японцами неводов, перегораживавшими течение реки Камчатки. С парохода заметили, что около невода стоят 7 японских судов-хищников в разных пунктах. Катер после выхода из сетей «Свирьстроя» вернулся к своей базе.

2 мая 1932 г. в Авачинскую бухту зашел эсминец «Юркозе № 3» и остановился в 3 милях от Петропавловска. Причём его командир нагло заявил, что простоит там до 20 мая, то есть ещё 18 дней, в ожидании японского танкера.

Несколько слов стоит сказать о деятельности японских дипломатов на Камчатке. Впервые японское консульство появилось на Камчатке в 1918 г. В его состав обычно входило 3 человека: сам консул и два его секретаря. И лишь в 1934 г. появился и четвертый дипломат – вице-консул.

Прибывали консулы в Петропавловск-Камчатский на боевых кораблях. Так, первый консул С. Огата прибыл в Петропавловск 11 августа 1918 г. на борту вспомогательного крейсера «Мусаши-ка».

До 1927 г. японское консульство в Петропавловске-Камчатском являлось постоянным, и его сотрудники находились в городе круглый год. Начиная с 1927 г. консульство начинает функционировать только в период летней навигации и рыболовного сезона на Камчатке, ежегодно открываясь весной и закрываясь осенью. На зимний период в консульстве оставался только сторож. Такая практика была введена по инициативе японцев, которые высказали свое намерение «закрываться на зимний период, исключая особые обстоятельства».

Для работы с японским консульством в Петропавловске было создано дипломатическое агентство Народного комиссариата иностранных дел (НКИД) СССР. Его задачи советский дипломатический агент Г. Тихонов сформулировал так: дипагентство «стремилось в своей работе добиться сведения к минимуму возникающих из года в год конфликтов между японскими рыбопромышленниками, миноносцами и советскими властями на Камчатке, и, вместе с тем, принимать меры против нарушения японцами законов и правил, действующих в конвенционном районе».

В 1930‐х гг. дипагентство имело всего двух сотрудников, так как считалось нецелесообразным иметь трёх работников, исходя из того, что работа сезонная – с мая по сентябрь. В рыболовный сезон для контроля за японцами одновременно с сотрудниками консульства на западном и восточном побережьях полуострова находились и советские «дипломатические агенты». Хотя им и предлагалось: одному агенту быть на побережье, а второму находиться в городе, где находится японский консул и все областные организации.

В 1931 г. в Петропавловск приехал японский генеральный консул Симада Сигеру. Не заехав в Петропавловск и без предварительного посещения председателя окружного исполкома, он отправился по западному и восточному побережьям Камчатки. Во время этой поездки Симада на заводе «Ничиро» № 34 в Усть-Камчатске вмешался в действия представителей Рыбнадзора, которые пришли на завод конфисковать рыбу, нелегально выловленную с восточного побережья.

В разговоре с управляющим таможней Симада особенно резко высказал свое недовольство по адресу «диктаторства» ГПУ и закончил свою беседу угрозой: «Если ГПУ будет творить беззакония, то для японцев не будет большого труда пригласить стоящие на рейде миноносцы». Ну чем Камчатка не японская колония!

Ну а в беседе с председателем окружного исполкома Череановым Симада выступил ещё круче: «Рыба на Камчатке открыта японцами. Япония – страна рыболовная, СССР – скотоводческая, поэтому пусть русские занимаются на Камчатке скотоводством, оставив рыбу японцам. Рыбнадзор предъявляет большие требования к японцам, значительно ослабляя их [требования] к русским. В японских кругах говорят о перевозке больших воинских частей на Камчатку, и это мероприятие рассматривается как подготовка СССР к войне с Японией».

В беседе с председателем окружного исполкома Кореневым Симада, высказывая те же взгляды на положение дел, усугубил их следующим заявлением: «Ученые утверждают, что Камчатка принадлежала Японии, правда, есть некоторые данные, говорящие о принадлежности Камчатки к СССР. Жаль, нет исторических данных о принадлежности Камчатки»[93].

«17 июля 1933 г. в 21 час японский миноносец, стоящий у ворот Авачинской бухты, в течение 12 минут освещал прожектором район ворот Авачинской бухты Маяк. Одновременно производил пулемётную стрельбу. Падение пуль не установлено»[94].

Возможно, кому-то из читателей надоело перечисление бесчинств самураев. Но разве нашему народу не надоела брехня либералов об «агрессивности Сталина», что «большевики создали в СССР атмосферу осажденной крепости» и т. д.? Вот она, Камчатка – осажденная японцами крепость! Кстати, то же самое творили самураи у берегов Северного Сахалина, Приморья и на всем протяжении пограничной реки Амур.

Список использованной литературы

Багров В.Н., Сунгоркин Н.Ф. Краснознамённая Амурская флотилия. М.: Воениздат, 1976.

Борьба за установление и упрочнение советской власти в Якутии. Сборник документов и материалов // Сост.: Д.А. Тебекин, В.В. Николаева. В 16 т. Якутск: Книжное издательство, 1957–1962.

Винокурова Л.Е. М.К. Аммосов и общественно-политические события в Якутии (1920–1928 гг.). Якутск: Изд-во ЯНЦ СО РАН, 2007.

Военные моряки в борьбе за власть Советов на Дальнем Востоке (1917–1922). Документы и материалы / Под ред. А.И. Крушанова. Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 1989.

Гражданская война в Якутии. М.: Пятый Рим, 2018.

Демидов В.А. Октябрь и национальный вопрос в Сибири. 1917–1923. Новосибирск: Наука: Сиб. отд-ние, 1983.

Документы внешней политики СССР. М.: Политиздат. Т. 1 (7 ноября 1917 г. – 31 декабря 1918 г.), 1957; Т. 2 (1 января 1919 г. – 30 июня 1920 г.), 1958; Т. 3 (1 июля 1920 – 18 марта 1921 г.), 1959.

Юзефович Л. Самодержец пустыни. М.: Эллис Лак, 1993.

Документы внешней политики СССР. Т. 1 (7 ноября 1917 г. – 31 декабря 1918 г.). М.: Политиздат, 1957.

История белой Сибири. Сборник научных статей. Кемерово, 2011.

Как мы боролись за власть советов в Иркутской губернии. (Воспоминания активных участников Великой Октябрьской социалистической революции). Иркутск: Иркутское книжное издательство, 1957.

Павлов А.С. Ленские пароходы «белые» и «красные». Якутск, 2021.

Памятники истории Колымы и Чукотки. Магадан: Магаданское книжное издательство, 1971.

Персиц М.А. Дальневосточная республика и Китай. Роль ДВР в борьбе советской