В первые же секунды Крейг понял, что машон просто слишком силен для него— Он обладал преимуществом роста и веса, к тому же тело его было натренировано до крепости антрацита. Длинная рука обвила шею Крейга, и он не стал сопротивляться, а всем весом двинулся в том же направлении, в котором его тянул машон, и они свалились на землю. Крейг попытался лягнуть противника протезом, но удар не получился.

Машон развернулся и попытался ударить его, Крейг прижал его к себе, не давая такой возможности, и они покатились, сминая кусты и тяжело дыша друг другу в лицо. Мошон лязгнул квадратными белыми зубами, как волк, пытаясь укусить Крейга. Если бы ему это удалось, Крейг остался бы без носа или щеки. Крейгу приходилось видеть такое в пьяных драках.

Вместо того чтобы отвести голову назад, Крейг нанес удар лбом, попав точно в зубы. Один из резцов машона сломался, и рот его заполнился кровью. Крейг отвел голову для очередного удара, но машон передвинул тело и одним движением достал из ножен на ремне десантный нож. Крейг едва успел перехватить его запястье и избежать удара.

Они снова перекатились, машон оказался сверху и попытался воткнуть сверкающее острие в горло или лицо Крейга. Крейг использовал уже обе руки, схватив одной запястье, а другой локоть, но удержать машона не мог. Острие ножа медленно опускалось, машон дернул ногами и оседлал Крейга, как любовник. Нож опускался. Крейг смотрел на раздувшееся от усилия лицо машона, на его полный крови рот, на губы, с которых кровь стекала на подбородок и капала на его собственное лицо, на выпученные глаза, белки которых были испещрены тончайшими коричневыми венами, и пытался остановить нож, но не мог.

Крейг собрал последние силы. Лезвие остановилось на мгновение, а потом опустилось и коснулось кожи Крейга в том месте, где соединяются кости ключицы. Это было похоже на укол иглой шприца. Крейг с ужасом почувствовал, что тело машона напряглось для последнего удара, который вонзит сталь в его горло, и понял, что не сможет предотвратить его.

Форма головы машона вдруг странно изменилась, она растянулась, как резиновая карнавальная маска, потом сжалась внутрь, и содержимое черепа фонтаном вылетело из виска. В ушах Крейга зазвенело от близкого выстрела. Сила куда-то испарилась из тела машона, он упал набок и забился как только что пойманный сом.

Крейг сел. Сэлли-Энн стояла на коленях всего в футе от него. Она держала в обеих руках пистолет Токарева, ствол которого был направлен вверх, туда, куда его отбросило отдачей. Очевидно, прежде чем сделать выстрел, она приставила ствол к виску машона.

— Я убила его, — прошептала она, тяжело дыша, и ее глаза наполнились ужасом.

— И слава Богу! — прохрипел Крейг, вытирая воротником рубашки кровь с пореза на горле.

— Я никого никогда не убивала, — прошептала Сэлли-Энн. — Даже кролика, даже рыбу…

Она выронила пистолет и начала словно мыть руки, тереть одной ладонью другую, не сводя глаз с трупа машона. Крейг подполз к ней и обнял. Ее трясло, как в лихорадке.

— Уведи меня отсюда, — взмолилась она. — Крейг, прошу тебя. Я не выношу запаха крови, уведи меня отсюда.

— Да, конечно. — Он помог ей подняться на ноги, быстро свернул плащ-палатку и собрал рюкзаки.

— Сюда. — Взвалив на плечи оба рюкзака и автомат, Крейг повел ее прочь от этого жуткого места на запад.

Они были в пути уже около трех часов и остановились, чтобы попить, и тут Крейг понял, какую ужасную ошибку совершил. Фляги с водой! В этой кошмарной спешке он забыл снять фляги с водой с убитых машонов.

Он с тоской посмотрел назад. Даже если оставить Сэлли-Энн здесь и вернуться одному, потребуется не менее четырех часов, а отряды Третьей бригады, несомненно, шли по следу. Он взвесил флягу в руке. Менее четверти. Может хватить на день, если сейчас остановиться и дождаться вечера, и явно мало, если идти, а они не имели права останавливаться.

Решение было принято за него. На севере появился звук одномоторного самолета. Он смотрел на безоблачное небо и чувствовал себя беспомощным кроликом, над которым кружит орел.

— Самолет-разведчик, — сказал он, прислушиваясь к звуку двигателя, который то усиливался, то ослабевал. — Они производят поиск по сетке.

И тут он увидел самолет. Он был гораздо ближе, чем он думал, и летел совсем низко. Он прижал Сэлли-Энн к земле и накрыл ее плащ-палаткой. Самолет быстро приближался. Это был одно моторный моноплан с низко расположенным крылом. Он изменил курс и летел прямо на них. Крейг мгновенно упал на землю и забрался под плащ-палатку.

Звук двигателя усилился. Пилот их заметил. Крейг выглянул, подняв угол плащ-палатки.

— «Пайперлэнс», — тихо произнесла Сэлли-Энн. Крейг увидел на крыльях эмблемы военно-воздушных сил Зимбабве. Пилот был белым, но рядом с ним сидел чернокожий в знакомом бордовом берете с серебряной эмблемой. «Пайпер» заложил крутой вираж, его крыло было направлено, как нож, туда, где лежал Крейг. Чернокожий офицер поднес микрофон к губам. Крылья «пайпера» выровнялись, и самолет взял обратный курс. Звук двигателя стал затихать, и наконец его поглотило безмолвие пустыни.

Крейг помог Сэлли-Энн подняться.

— Ты можешь идти?

Она кивнула, откинув со лба влажную от пота прядь волос. Губы ее потрескались, из трещины на нижней выступила похожая на крошечный рубин капля крови.

— Мы уже на территории Ботсваны, пограничная дорога должна быть где-то рядом. Если нам удастся найти полицейский патруль…

Дорога была одноколейной. Она проходила с севера на юг, иногда петляла, чтобы обойти колонию зайцев-прыгунов или солончак. Она регулярно патрулировалась полицией Ботсваны, стремившейся пресечь деятельность браконьеров и предотвратить проникновение на территорию страны нежелательных гостей.

Крейг и Сэлли-Энн вышли на дорогу в середине дня. К тому времени Крейг бросил автомат и патроны и оставил в рюкзаке только самое необходимое. Он даже подумал о том, не стоит ли зарыть рукопись, чтобы потом вернуться за ней — бумага весила фунтов восемь, — но Сэлли-Энн отговорила его хриплым шепотом.

Фляга была пуста. Перед полуднем они выпили по последнему глотку теплой воды. В час им удавалось проходить чуть больше мили. Крейг перестал потеть. Он чувствовал, что язык начинает распухать, а горло сжиматься. Жара высасывала из тела остатки влаги.

Они вышли на дорогу. Все внимание Крейга было сосредоточено на далеком горизонте и на том, что одну ногу следует поднять и поставить ее перед другой. Они пересекли дорогу, не заметив ее, и пошли дальше в пустыню. Они не были первыми, кто прошел мимо возможности спасения, чтобы продолжить путь к верной смерти от жажды и голода. Так они брели еще часа два, прежде чем Крейг остановился.

— Мы уже должны были выйти на дорогу, — прошептал он и посмотрел на компас. — Проклятый компас врет! Север не может быть там. — Он потерял способность мыслить четко. — Скорее всего, сломался. Мы зашли слишком далеко на юг, — решил он и начал первый бессмысленный круг заблудившегося в пустыне, пошел по могильной спирали, за которой следовала неминуемая смерть.