— Он мне не велел.

Первин сменила тактику.

— А почему он решил уйти? — Падмабаи опять покачала головой, и тогда Первин продолжила: — Очень важно, чтобы вы пересказали мне все его слова. Я ведь хочу, чтобы вы снова встретились с братом.

На сей раз Падмабаи так затрясла головой, что коротенькие косички взметнулись в воздух.

— Но вы тогда увезете его от нас в школу.

У Первин помутилось в глазах. Либо мальчик подслушивал под дверью дурбара в зенане, либо кто-то пересказал ему разговор с двумя махарани.

— Я никуда его не увезу, если он сам этого не захочет. Обещаю. Вы мне верите?

Падмабаи долго не отрывала от нее глаз, а потом наконец кивнула.

— Так куда он отправился?

— Во дворец к дяде.

Так она и знала, что без Сварупа тут не обошлось.

— Ему дядя сказал туда отправиться?

— Нет. Я же говорю: он пешком пошел, сам, один.

Первин вспомнила, что князь Сваруп приехал на «мерседесе». Он запросто мог подобрать мальчика по дороге, отвезти его к себе во дворец, запереть там, а потом уже поскакать с остальными в гостевой дом. В таком случае Сварупу удобно было бы обвинить в исчезновении Первин.

— Дорогу мы знаем. — Падмабаи отложила куклу и показала рукой. — Крышу его дворца видно оттуда, где мы пускаем змеев.

Оставалось понять, куда направился князь.

— Я вижу, как вы указываете, но все равно не понимаю. Давайте поднимемся на крышу.

Первин вышла из детской и обратилась к служанкам:

— Мы идем на крышу, осмотреться. Не могли бы вы принести бинокль раджматы?

Обе настояли на том, чтобы пойти с ними.

— А он у меня, — сказала Падмабаи, указывая на плетеный ящик с игрушками.

На крыше теплый ветерок заиграл волосами Первин. Вслед за Падмабаи она прошла к западной стене дворца. Девочка указала пальцем, и Первин увидела, что за растянувшимся на несколько километров лесом действительно проглядывает что-то коричневое.

Первин взяла бинокль, подкрутила винтик и поняла, что Падмабаи указывает на трубу. Резиденция князя оказалась ближе, чем Первин думала.

— А дядя говорил вам с братом, что приглашает вас в гости?

— Конечно говорил. Только мама этого не хочет, — ответила Падмабаи, слегка пришепетывая.

Видимо, Мирабаи опасалась за их безопасность — а сама не могла с ними поехать из-за пурды. Труба вдалеке навела Первин еще на одну мысль. Она посмотрела на Свагату и сказала:

— Я заметила, что вчера князь Сваруп прибыл с другой стороны.

— Да! Его дворец к востоку, — сказала Свагата, поворачиваясь и указывая на другой край крыши.

Падмабаи же стояла на западном краю, выходившем на поросшие лесом холмы, которые отделяли дворец от гостевого дома. Первин положила руку на плечико Падмабаи.

— Вы совершенно уверены, что он пошел в эту сторону? Дорога ведь не здесь.

— Я видела, как он вышел из сада вон туда. Ведь дворец дяди там. — Голос звучал настойчиво.

Первин посмотрела на девочку и спросила:

— А вы помните, как раньше ездили к дяде во дворец?

— Да! — воскликнула княжна. — Дворец у него ужасно красивый, прямо как дом мистера Жаба!

Первин улыбнулась, уловив отсылку к «Ветру в ивах».

— У мистера Жаба есть камин. У вашего дяди тоже?

Падмабаи глядела на нее недоумевающе.

— А что такое камин?

— Большая ниша в стене — там жгут дрова, чтобы зимой было тепло.

Падмабаи заговорила медленнее:

— Я точно не помню.

— А в охотничьем домике есть камин, — сказала Первин. — Я сама видела, когда была там вчера. Мне кажется, что здание с трубой, которое видно за деревьями, это охотничий домик. Весь вопрос в том, сумел ли махараджа туда добраться. На паланкине до домика около часа пути. — Первин рассуждала вслух. Махараджа еще маленький, у него уйдет много времени. Идти нужно по неровной каменистой тропе. Тропа ветвится, но махараджа, скорее всего, сумел бы найти дорогу.

Первин посмотрела на небо. Полдень еще не настал, облака рассеялись, светило солнце. Времени хватит, погода подходящая — она доберется до охотничьего домика. Но прежде нужно рассказать старшей махарани обо всем, что она узнала.

22. Отравительница

Служанки проводили княжну Падмабаи вниз по узкой лестнице, которая вела с крыши на третий этаж дворца. Потом айя сопроводила ее назад в детскую, а Свагата последовала за Первин на первый этаж и оттуда в старый дворец.

По дороге Первин сказала:

— Вы — главная служанка раджматы. Хорошо знаете все ее настроения.

Свагата поджала губы.

— Да.

Первин подумала: даже если служанка раньше была безусловно предана старой махарани, все это улетучилось после того, как раджмата отправила в тюрьму ее дочь.

— Я поговорю с раджматой про Читру, но я пытаюсь понять, в каком госпожа настроении после исчезновения Дживы Рао. Сердита? Опечалена?

— Она больше молчит. Попросила слуг достать для всех чистую церемониальную одежду. Видимо, поэтому княжна и стала готовить куклу к трауру.

— Им обеим пришлось пережить столько смертей, — заметила Первин.

А вот вопрос, который крутился у нее в голове, она высказать вслух не решилась: старшая махарани готовится, потому что она фаталистка или потому что ей что-то известно?

Через золотую дверь они попали обратно в зенану. Пересекли дурбар, там Свагата указала на крутую лестницу — стены с ней рядом были инкрустированы каменными узорами: цветы лотоса и виноградные лозы. Указав на лестницу, служанка сказала Первин:

— Комната вдовствующей махарани наверху.

— Она поднимается по такой крутой лестнице? — Первин видела пожилую даму только сидящей.

— Нет. Ее носят на руках, — произнесла Арчена, которая смотрела на них с верхнего этажа.

— Женщины? — изумилась Первин.

— Разумеется! — Арчена расплылась в приторно-сладкой улыбке. — Мы для нее готовы на все.

Именно о том, на что способна Арчена, Первин и думала, поднимаясь вслед за фрейлиной в покои раджматы. Спальня махарани оказалась круглой — стало ясно, что расположена она в одной из башен. А вот вида, на который рассчитывала Первин, из нее не открывалось. Более того, маленькие окошки были закрыты решетками-джали, отбрасывавшими на пол и кровать пятна света. Королевское ложе оказалось простой походной кроватью — своего рода холщовым гамаком, — убранной, однако, роскошным шелковым златотканым покрывалом. Раджмата лежала на спине, голову и плечи подпирал валик. Глаза ее были закрыты, но когда Первин заговорила, она подняла веки.

— Намасте, раджмата. — Первин сложила ладони в почтительном жесте. — Я приехала помочь в поисках махараджи.

Свагата присела, съежившись, у двери. Она не сводила с раджматы глаз, будто боялась того, что будет дальше.

Из-под шелкового покрывала выпростался искривленный палец и ткнул в сторону Первин: