Великолепные песни Пола, вошедшие в альбом, были произведены на свет вовсе не потому, что у него невероятно выросла уверенность в себе, как обычно считается, а, наоборот, из-за тревоги за свои перспективы, которой в нем никто бы никогда не заподозрил.

По своему обыкновению, он задавался вопросом, что произойдет, когда он достигнет немыслимой отметки в тридцать лет — к этому времени история Beatles наверняка будет уже в прошлом и ему останется разве что сочинять песни. Представляя себя в зрелом возрасте, курящим трубку и носящим твидовый пиджак с кожаными заплатками на локтях — таким же, каким сейчас был его отец, — он заставил себя написать вещь «солидного» типа, такую, которые он должен будет производить, чтобы зарабатывать на хлеб. Результатом стала «Eleanor Rigby».

Где приходит вдохновение, может быть не менее интересно, чем почему. Ф. Скотт Фицджеральд написал бо́льшую часть «Великого Гэтсби», своей притчи о нью-йоркском «веке джаза», на Французской Ривьере, а Джеймс Джойс некоторые вещи из «Дублинцев» — в Италии, с трудом зарабатывая на жизнь уроками английского. И вот теперь двадцатичетырехлетняя поп-звезда в своем сент-джонс-вудском особняке, в перерывах между ночными клубами и частными вечеринками, представлял в своем воображении одинокую старушку, после свадьбы убирающую рис с церковного пола, и бедно одетого священника, единственного, кто присутствовал на ее похоронах.

Имя Элинор Ригби было вырезано на могильном камне, стоящем на погосте церкви Св. Петра в Вултоне, где Пол впервые встретил Джона и где они часто оказывались, выступая в составе Quarrymen. Однако Пол утверждал, что не помнил об этом. Первоначально он хотел назвать свою печальную уборщицу риса Дейзи Хокинс и некоторое время, показывая новую мелодию, напевал бессмысленную рыбу «Ola Na Tungee» — так же как в случае «Yesterday» он пел «scrambled eggs». По его словам, имя «Элинор» появилось благодаря Элинор Брон, британской комедийной актрисе, которая играла в фильме «На помощь!» и которой был увлечен Джон. Затем, во время приезда в Бристоль, чтобы посмотреть на Джейн на сцене театра «Олд Вик», он как-то прошел мимо магазина импортных вин, хозяев которого звали Ригби и Эванс.

Несмотря на личный смысл этой вещи — отсылающей к ирландским предкам Пола и католичеству, в котором он был рожден, но которое никогда не исповедовал, — ее окончательный вид был плодом традиционного для Beatles коллективного творчества. В одиночестве, располагающем к исповедальности, появился на свет только первый куплет, а остальное было сочинено в доме Джона в Уэйбридже, с участием самого Джона, а также Джорджа, Ринго и даже старого школьного дружка Джона Пита Шоттона. Пол планировал назвать одинокого священника «отцом Маккартни», но, по предложению Шоттона, заменил фамилию на «Маккензи», дабы никому не пришло в голову, что это его собственный отец трогательно «штопает себе носки посреди ночи, когда никого нет рядом» («darning his socks in the night when there’s nobody there») — строчка, придуманная Ринго. Джордж подарил песне рефрен «all the lonely people» («все одинокие люди»), который превратил это маленькое джойсовское повествование в элегию обо всех в мире пожилых и забытых.

На разных стадиях Пол показывал свое сочинение Доновану (который позже вспоминал слова, совершенно отличающиеся от окончательного варианта), Уильяму Берроузу (который похвалил ее за лаконичность, несмотря на отсутствие чего-либо общего между ее текстом и прозой «Голого завтрака») и своему учителю фортепиано из школы Гилдхолл (который остался равнодушен).

Когда дело дошло до записи, Пол затребовал то же классическое струнное сопровождение, что и для «Yesterday», но на этот раз попросил Джорджа Мартина сделать аранжировку более драматичной, в стиле Вивальди, с «Временами года» которого его недавно познакомила Джейн. Как и в случае с «Yesterday», остальные Beatles ни на чем не играли, единственное, Джон с Джорджем обеспечили бэк-вокал. Автоматическое парное авторство Леннона — Маккартни на этот раз имело больше оснований: Джон позже утверждал, что написал «по крайней мере половину» текста, хотя и всегда признавал песню «деточкой Пола».

На сингле, выпущенном на день раньше альбома Revolver (без буквенной маркировки сторон, поскольку качество материала обессмысливало прежнюю субординацию между «А» и «Б»), «Eleanor Rigby» была дополнена «Yellow Submarine». Несмотря на всеобщую любовь к «Eleanor Rigby», а также на то, что практически каждый трек на альбоме выглядел потенциальным хитом, в тот момент именно «Yellow Submarine» оказалась актуальнее всего для множества британцев, причем дети, на которых изначально делалась ставка, были далеко не главной ее аудиторией. Люди, причастные к культуре распространяющегося наркопотребления, увидели в ее названии лукавый намек на желтые барбитураты, которые перед принятием растворялись в воде и были известны как «субмарины» (сами сочинители настойчиво открещивались от подобных ассоциаций). Марширующие забастовщики — участники растущей профсоюзной активности, бывшей изнанкой яркого психоделического многоцветья новой Британии, — тоже взяли ее на вооружение, переделав припев на свой лад: «We all live on bread and margarine» («Мы все живем на хлебе и маргарине»).

Как бы то ни было, наибольшие восторги критиков вызвала последняя песня на второй стороне альбома — ленноновская «Tomorrow Never Knows». Она казалась на удивление небитловской с любой точки зрения: здесь был и гипнотизирующий, одномерный ритм, и отрывистые, каркающие звуки на заднем плане (созданные множеством пленочных петель), и голос Джона, лишенный обычной сладкой маккартниевской добавки — более подобающий какому-нибудь религиозному распеву или панихиде — и пересказывавший «Тибетскую книгу мертвых» в изложении Тимоти Лири: «Отключи свой ум, расслабься и плыви вниз по течению».

Как это характерно для бунтаря Джона, — говорилось в рецензиях, — и как это радикально отличается от маккартниевской уютной благозвучности. Знали бы эти рецензенты, кто первым научил его делать петли из магнитофонной ленты и кто уговорил его прочитать «Психоделический опыт».

Участники групп, проводящих в разъездах гораздо меньше времени, чем Beatles, и существующих в условиях гораздо меньшего стресса, довольно часто заканчивают тем, что начинают ненавидеть друг друга. Что касается Джона, Пола, Джорджа и Ринго, то отказ от гастролей нисколько не ослабил их близости и они вместе с нетерпением предвкушали следующий этап своей коллективной карьеры.

Прощальные шоу в Японии, на Филиппинах и в Америке, весь тот кошмар лета 1966 года, лишь еще больше их сплотил. На пресс-конференциях в разных городах США, отвечая задиристым журналистам (какое отличие от их первого визита в Нью-Йорк — неужели это было всего два года назад?), даже Пол забывал свою обычную манеру вежливого пустого трепа и искренне сетовал на то, что замечание Джона об Иисусе было «неверно истолковано». Покончив с этим, все четверо устроили себе лишь символическую двухмесячную передышку друг от друга и уже скоро вновь собрались на Эбби-роуд, чтобы записать то, что станет альбомом Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band. Джон использовал перерыв для сольного актерского дебюта в фильме Ричарда Лестера «Как я выиграл войну», Джордж погрузился в индийскую музыку и религию, а Ринго впервые смог посвятить достаточно времени семье: жене Морин и двум маленьким сыновьям.