Я откашлялась и собралась с духом. Нет уж, ей меня не запугать.

– Да, но позвольте заметить, у вас здесь собраны довольно яркие представители видов. Этот пантерный мухомор особенно маленького размера и довольно пятнистый, в то время как бывают грибы гораздо большего размера и чисто коричневого цвета. А боровик у вас слишком большой. Маленькие свежие боровики, растущие в лесу, бывают крапчатыми, одного размера с крупным мухомором.

– Понятно. – Она замолкла. – Значит, эти два гриба легко перепутать?

– Их можно перепутать, хотя, на мой взгляд, разница все равно очевидна. – (Лучше быть честной, решила я.)

– Безусловно. Но вы ведь хорошо разбираетесь в грибах, не так ли? Как я понимаю, вы учились у Антонио Карлуччо?

– Да, я закончила четырехдневные курсы.

– И вам не кажется необычным, что вы не заметили разницы, хотя сами их и готовили?

– Да, только я уже говорила: я заглянула в сковороду лишь мельком. Я тогда была невнимательна, думала совсем о другом, а он набрал еще много других грибов, не только те, что есть у вас, но еще и вешенок, и зонтиков; короче, пеструю смесь.

– И все же этот гриб… – она подцепила пантерный мухомор —…явно отличается от других, вам не кажется?

– Да, отличается, – согласилась я, – и для меня загадка, как это я его не заметила, но не заметила же, и мне очень жаль. Я уже говорила.

– Вам жаль, что вы его не заметили, или вы сожалеете о смерти мужа?

– Послушайте, я уже все объясняла глостерширской полиции. Тогда я ответила на все вопросы, неужели необходимо сейчас меня допрашивать?

– Боюсь, что да, миссис Медоуз. Видите ли, со времени прежнего допроса и рутинного допроса членов вашей семьи всплыли некоторые факты. Коронер[30]послал запрос с требованием подробного расследования.

– Неужели? И почему же? – Я попыталась сделать вид, будто мне просто любопытно, но мой вопрос прозвучал очень встревоженно.

Тишина. Она перевернула страницу в папочке, что-то прочитала – или притворилась, что читает, – полностью меня игнорируя. Я чувствовала, что вся горю. Ладони взмокли, по лбу стекала капелька пота. Наконец она подняла глаза. Вид у нее был непроницаемый.

– Миссис Медоуз, в предыдущей беседе с полицией – и только что – вы упомянули, что, когда ваш муж показал вам грибы, вы были невнимательны. И думали о чем-то еще. О чем, не скажете?

– Ну… я точно не помню.

– Вы не думали о том, чтобы развестись с ним?

– О! Да, да, наверное, я могла думать именно об этом.

– Вы планировали развестись с ним?

– Да.

– И сообщили ему об этом?

– Да.

– И как он отреагировал?

– Ну, он… был не в восторге.

– Он был не в восторге. То есть он противился разводу.

– Да.

– Правда ли то, что он воспротивился до такой степени, что заявил, будто готов сразиться с вами в суде? И не только, – если процитировать слова вашей сестры, он собирался судиться за право опеки над вашим сыном. И, судя по всему, был уверен, что выиграет.

– Да, он хотел забрать Айво.

– И разве он не сказал, что готов лгать, обманывать, чернить ваше имя, выставить вас негодной матерью – одним словом, не останавливаться ни перед чем, будь то разумные или неразумные поступки, чтобы отнять у вас сына?

– Да, он так сказал, но…

– Как удобно, что он умер прежде, чем события приняли такой оборот. Вам не кажется?

– Вы что же, полагаете, что я убила его, чтобы он не забрал у меня Айво?

– Я не знаю, Рози. А зачем вы его убили?

– Господи, нет! Я его не убивала! Я не то хотела сказать, я просто… Господи, да не убивала я его!

Я замолкла под ее взглядом. Молчание было невыносимо. Я сильно впилась ногтями в ладони под столом. Спокойно, Рози, спокойно. Наконец она опустила глаза, медленно перевернула страницу в своей папке и скрестила руки.

– Скажите, ваш муж всегда сам собирал грибы к завтраку?

– Когда мы… – (Голос у меня получился пищащим, неестественным. Я откашлялась.) – Когда мы гостили у родителей, да. Он очень любил хорошо поесть, а рядом растет много грибов. Он считал их лакомством.

– Значит, было очень просто все подготовить, не так ли? Сорвать какой-то особенный гриб, положить его в карман, рассчитать время и потом, когда никто не смотрит, просто подкинуть его в сковородку?

– Я ничего подобного не делала! – Я встала, уронив стул. Сердце выпрыгивало из груди.

– Я всего лишь предположила, что это было бы просто, – спокойно проговорила она. – Прошу вас, миссис Медоуз, сядьте.

Дрожащей рукой я подняла стул и снова села.

– Миссис Медоуз в гневе встала и снова села, – продиктовала она для протокола. Я уставилась на нее; вся потная, взмокшая, напуганная до смерти.

– Скажите, имя Тимоти Маквертера вам о чем-нибудь говорит?

– Нет. А что?

– Уверены?

– Да, уверена.

Она поджала губы и вытащила из папки фотографию. Протянула мне. Я знала, что она следит за моим лицом. И уже приготовилась отдать ей снимок, как…

– О! Это же Тим.

– Значит, вы его знаете.

– Ну да, знаю, но только как Тима, а не Тимоти Как-Там-Вы-Его-Назвали. – Я передала ей фотографию. – Он работает упаковщиком продуктов в супермаркете «Сэйнсбери», в Уондсворте. Мы едва знакомы, так, пару раз разговаривали. Болтали.

– У вас была с ним связь?

– Нет! – ахнула я. – Господи, нет, конечно!

– И тем не менее ваш муж, как-то днем вернувшись неожиданно домой, застал вас с ним в спальне.

– Откуда вы…

– Откуда я узнала? Мы же детективы, миссис Медоуз.

– Послушайте, я знаю, что это выглядит… странно, даже компрометирующе, но все было не так. Он помог мне донести покупки из «Сэйнсбери» и, пока я говорила по телефону, отнес мыло и пену для ванны наверх, в ванную.

– А потом пошел в спальню.

– Да, но…

– Куда вы и последовали за ним через несколько минут. Там муж вас и обнаружил. Знакомая ситуация, не правда ли? Домохозяйка и симпатичный молодой парень из местного супермаркета? Можно предположить, – задумалась она, изогнув бровь и сосредоточенно постукивая карандашиком, – что могло бы произойти, если бы ваш муж не пришел домой в тот самый момент. Можно предположить, по какому сценарию развернулись бы события. И можно предположить, как часто этот парень помогал вам донести покупки до дома, поднимался наверх, чтобы положить мыло в ванную, салфетки в спальню, потом замирал у кровати, садился и…