– Никогда! – закричала я, давясь слезами ярости. – Это неправда, ни одно слово, все было по-другому. Боже, да спросите его, если не верите мне!

– О, Рози, мы спрашивали.

– И?

– И он признался, что у вас была связь.

– Он признался… но это же невозможно! Это абсурд, вы лжете, это неправда, спросите кого угодно!

– Спросили. Сотрудники универмага «Сэйнсбери» подтвердили, что он за вами ухаживал; ваша соседка видела, как он входил к вам в дом; его друзья говорят, что вы двое были той еще парочкой.

– Где он? – прошептала я, собрав последние силы. – Позвольте мне с ним увидеться. Дайте поговорить с ним. Вы поймете, поймете по его реакции, что все это неправда! – Волосы у меня встали дыбом. Я была в ужасе.

– Увы, это невозможно. Во-первых, подозреваемым по закону запрещено сопоставлять показания. И во-вторых, мистер Маквертер в данный момент находится под стражей по другому делу, так что свидания запрещены.

– Хотите сказать, вы его арестовали? За что?

– Рози, я еще раз вас спрашиваю. У вас была связь с Тимоти Маквертером или нет?

– Нет! Не было никакой связи!

– А я говорю, была, и вы вдвоем сговорились убить мистера Медоуза с целью получить наследство, которое полагалось ему от дяди, Бертрама Медоуза.

– Вы с ума сошли. Это бред!

– Неужели? – Ее губы растянулись в тонкой, лицемерной улыбочке.

Я открыла рот, но мне не хватило ни духу, ни слов. Я сидела неподвижно, в ступоре, глядя на нее, а она невозмутимо сверлила меня глазами. Наконец ко мне вернулся дар речи.

– Послушайте, – промямлила я. – Я передумала. Я вам больше ничего не скажу. Я требую адвоката.

– И я очень вам рекомендую поскорее его найти. Если хотите узнать мое личное мнение, он вам понадобится. Я прерываю беседу с миссис Медоуз ровно в… – Она выдвинула часы из-под рукава… – девять часов двадцать одну минуту. – Она вытащила пленки, положила одну в карман, протянула вторую мне, встала и сунула документы под мышку. Я подняла голову.

– Куда вы меня отведете? Куда мне идти?

– Домой, наверное.

– Н-но… вы же сказали…

– Мы не предъявляем вам обвинение. Пока еще нет. Нужно уточнить некоторые мелкие детали, но будьте покойны, Рози, мы скоро опять встретимся. Думаю, это всего лишь вопрос времени, и скоро мы будем видеться очень часто. Желаю приятно провести день.

И с этими словами она выплыла из комнаты.

Первое, что я сделала, вернувшись к себе в коттедж, – это схватила бутылку джина и налила себе гигантскую порцию. При этом рука у меня дрожала так что я даже остановилась и в страхе взглянула на нее. Я безразлично опрокинула стакан. Нос поморщился от отвращения. Черт, ну и гадость: все равно что принимать лекарство; но я была настроена притупить боль немедленно, не прибегая к смягчающему действию тоника. Я сделала еще глоток, но на этот раз жидкость показалась мне уже не такой вонючей. Жадно вцепившись в стакан, я развернулась и уже почти дошла до дивана, но колени подкосились, и я кучей рухнула на ковер у камина. Как была, в пальто, я уронила голову на руки и разрыдалась не на шутку. Господи!

Я должна немедленно с кем-нибудь поговорить, сказала себе я и тут же поняла, что хочу, чтобы этим «кем-нибудь» оказался Джосс. Мне хотелось услышать его раздраженный властный голос, хотелось, чтобы он сказал: не говори глупостей, Рози. Если ты этого не делала, то никакой проблемы нет, и точка. Они же не могут заставить тебя признаться, бога ради, все их предположения – полный абсурд. В общем, он нашел бы, что сказать, что-нибудь столь же утешительное. Но мне ни в коем случае нельзя было говорить с Джоссом. Во-первых, он наверняка еще летит на самолете, а если и нет, я была почти уверена, что Аннабел присоединилась к нему в аэропорту. И если бы она подошла к телефону, то была бы не очень рада услышать, как я требую разговора с ее мужем по поводу маленького дельца об убийстве, в котором меня обвиняют. И кстати, Аннабел, мне очень жаль, что я проболталась про презервативы; надеюсь, я не разрушила ваш брак? Нет, это невозможно.

Звонить родителям еще более немыслимо. Филли? Нет, она все скажет маме. Элис?

Бедная Элис. Этот Майкл, будь он неладен! И все же – получается, что мне больше не к кому обратиться за советом.

Я набрала номер и чуть было не бросила трубку, когда подошел Майкл. Он первым оправился от неприятного изумления.

– Рози. С Новым годом! – (Вот ублюдок – как ни в чем не бывало!)

Я сразу же поняла, что Элис, наверное, стоит рядом, и, в свою очередь, от души поздравила Майкла с Новым годом.

– Наверное, ты хочешь поговорить с моей женой?

– Да, пожалуйста.

Последовала долгая пауза, а потом раздался довольный, безмятежный голос Элис.

– Рози! Счастливого Нового года, моя милая. Черт, мы же совсем забыли вчера созвониться, да? Я вообще заснула сразу после одиннадцати: так устала, и по телевизору какое-то дерьмо показывали, скажи? Погоди минутку. – Она прервалась, и я услышала, как она прощается с детьми. – Пока, девочки! Ведите себя хорошо, передавайте привет бабушке! – Она вернулась к телефону. – Майкл отвозит детей к моей матери на весь день, – объяснила она. – Хочет дать мне передышку, ведь вчера вечером он веселился, а я нет.

– Угу. Да. И как он отпраздновал?

Да так, довольно скучно, хотя какой-то пьяный идиот умудрился ударить его пивной кружкой по голове. Бедняжка. Судя по всему, в баре завязалась драка, и Майкл просто попался под горячую руку. На лбу у него огромная шишка, и голова ужасно болит. А у тебя как дела?

– Вообще-то, не очень, Элис. У меня тут проблема. Понимаешь… – При этих словах я разрыдалась и под драматический аккомпанемент всхлипов и воплей, прерываясь, чтобы высморкать нос, изложила события последних нескольких часов во всех кровавых натуралистичных подробностях. Когда я закончила, на другом конце провода воцарилась убийственная тишина.

– Боже милостивый, – услышала я наконец.

– Вот именно! – завыла я. – Ох, Элис, что же мне делать?

– Ничего, – твердо ответила она. – Оставайся на месте и сиди тихо. Я еду.

Элис приехала через два часа. За это время я привела себя в норму и позвонила Марте, попросив ее подержать у себя Айво. Милая девушка охотно согласилась. У нее был радостный голос, и, задав вопрос и получив ответ, я тоже обрадовалась: отцу ее стало значительно лучше – настолько, что скоро его должны были выписать из больницы.

Я почти успокоилась, но, когда Элис наконец приехала, я с рыданиями рухнула в ее объятия:

– Ох, Элис!

Она обняла меня, но вскоре решительно высвободилась из моих тисков и отвела меня обратно на диван. Усадила и взяла бутылку джина.