Она посмотрела на него и улыбнулась:

– Между прочим, ты выглядишь прекрасно. С румянцем все в порядке. И я проверяла твои анализы – они приходят в норму.

– Ты думаешь? В любом случае, должен напомнить, что ты на каникулах. Перестань волноваться. Ты едва притронулась к свинине. – Он подвинул к ней тарелку.

Анна рассмеялась:

– Как ты догадался, что я волнуюсь?

Он протянул ей свой мобильный телефон:

– Видно по глазам. Успокойся, впереди у нас удивительная ночь, милая.

Анна вышла на улицу и набрала номер Виолетты. Все было в порядке. «Девочка поужинала и сейчас танцует. Ты знаешь, эти ирландские подскоки и перевороты. Флинн – настоящее сокровище. Хочешь поговорить с ней?» Анна отказалась, она просто хотела убедиться, что все в порядке, и завтра позвонит снова.

Она прикурила сигарету, глядя на мужчин через окно. Стюарт никогда не казался ей безусловно подходящим партнером для такого человека, как Джек, но он принес ему успокоение; это очевидно. Точно так же она чувствовала себя с Хью много лет назад. Она подозревала, что Стюарт боролся со своими желаниями. Когда они раньше жили вместе, Джек не очень хорошо относился к партнеру, однажды он высказался в том духе, что у людей либо есть ген моногамии, либо его нет, и как можно обвинять человека в том, что ему не дано природой? Анна в ответ обозвала Джека ослом. Все же, что бы между ними ни происходило, она была рада, что к больному возвращались силы. Анна могла бы поклясться, что количество здоровых клеток возрастает. Так было, когда ее дочь была младенцем, – каждое утро ребенок казался ей больше и круглее.

Она прикурила другую сигарету от той, которая еще не потухла, и плотнее укуталась в плащ. Туман двигался к заливу, он висел низко, окутывая витрины. Улицы были темными и мокрыми под дождем.

Когда Джек и Стюарт вышли на улицу, сердце Анны билось так сильно, что она чувствовала, как горло сжимается в такт пульсу, затрудняя дыхание. Наверное, это тот проклятый чай. Весь день она пила зеленый чай и только сейчас вспомнила, что в нем много кофеина.

– Ты готова? – спросил Джек. – Мы взяли с собой остатки ужина.

– Хорошо, – с трудом выговорила Анна. – Может, нам пропустить по стаканчику спиртного перед сном? Но только не в Чайнатауне.

– Мы как раз приготовили стаканчик тебе на ночь, дорогая. – Джек с дьявольской улыбкой прошел вперед и поймал такси.

– Джек думает, что пришло время расширить твои познания, – сказал Стюарт.

– Что?

Он пожал плечами:

– Места для геев. Места, которые ты сможешь увидеть только с нами.

Анна взглянула на него. Стюарт выглядел усталым, словно усталость, болезнь и тревога были мешковатым серым свитером, который они носили втроем, и сейчас была его очередь.

Такси остановилось перед зданием, которое, очевидно, было чем-то вроде секс-клуба. Снаружи на улице стоял мужчина, одетый в черную кожу, в парике, его глаза были накрашены, подводка доходила до висков.

– Вы шутите. Вы привезли меня в секс-клуб? – Но ее возмущение было не так глубоко, как она притворялась.

– Не переживай. Это клуб пятьдесят на пятьдесят, – сказал Джек.

– Что это значит?

– Здесь бывают и геи, и натуралы. Геи занимают два верхних этажа. – Он достал кошелек и оплатил три входных билета.

– Не оставляйте меня здесь одну, – попросила Анна, входя в темное помещение, где обнаженная девушка танцевала перед вышибалой.

– Не оставим.

– И не занимайтесь любовью в моем присутствии, – сказала она. – Если вам нужно будет сделать это, отправьте меня в бар или еще куда-нибудь.

Они втроем пошли по узкому коридору. С одной стороны тянулись небольшие комнаты, отгороженные от посетителей цепью. Фанерные перегородки отделяли людей внутри, не давая им увидеть, что происходило справа или слева от них. Анна подумала, что это похоже на человеческий зоопарк. В первой комнатке находился молодой азиат, руки которого были скованы наручниками и пристегнуты над головой. Очень полная женщина в черной коже – ей было уже, по крайней мере, под пятьдесят, а может, и больше – втыкала перья ему в мошонку. За всем этим наблюдали сидевшие в креслах шестеро мужчин, вероятно, они дожидались своей очереди. Должно быть, женщина была садисткой. Одно за другим она вытаскивала перья, а юноша содрогался, на лице его переплетались боль и удовольствие. Каждый раз, когда женщина выдергивала перо, она целовала парня в губы.

– Какой в этом смысл? – прошептала Анна Джеку Неужели ему захочется заниматься сексом после всего этого?

– Если постоишь здесь еще, я уверен, что ты все поймешь, – ответил Джек. – Но пойдем с нами наверх. Наверху происходят действительно интересные вещи. Здесь просто детские фантазии по сравнению с тем, что творится там.

– Я не хочу идти на этаж геев, – попятилась Анна.

– Почему?

– Джек, я люблю тебя как сына. И есть некоторые вещи, которые я не хочу о тебе знать.

– Она права, – сказал Стюарт.

– В любом случае, я не собираюсь оставаться здесь надолго. Если меня не будет здесь, когда вы спуститесь, значит, я вернулась в отель, и вы можете позвонить или заехать позже.

Джек спросил, уверена ли она, и Анна ответила:

– Конечно.

Но прошел час, а она все еще бродила по клубу. Несколько лет назад она и группа ее подруг смотрели «С широко закрытыми глазами» Кубрика и спорили, существуют ли такие вещи. Тогда Анна сказала, что сомневается, но сейчас все это мелькало перед ее глазами. Люди занимались любовью повсюду, в любой позе и при разном количестве зрителей. Постоянными клиентами клуба главным образом были мужчины средних лет, которые в основном приходили поодиночке. Она заметила, что, встретившись и поцеловавшись, пары сразу же отправлялись в одну из огороженных комнат, и за ними следовала толпа людей. Пассивное наблюдение казалось соучастием. Анна поняла, что ей нужно продолжать двигаться; если она слишком долго стояла на одном месте, к ней подходили мужчины. Это можно было сравнить с хождением по катакомбам, где сыро и темно и пахло, как в склепе. Она ненадолго останавливалась то тут, то там – люди вытворяли друг с другом такое, что Анна даже представить не могла, что кому-то это может понравиться. Почему взрослый мужчина хотел, чтобы его отшлепал парень с бицепсами, большими как кастрюля? Ей было интересно, какую жизнь они ведут днем, какие мечты и желания приводят их сюда по ночам. Больше всего ее восхитила секретность этого места, тайная подпольная жизнь, которая проходила под поверхностью дневной жизни. У ее дочери была тайная жизнь, жизнь с наркотиками и темными аллеями, и затуманенные, словно мечты, часы с забалдевшими незнакомцами. Анна даже позавидовала этим людям, желаниям плоти, которые зовут их сюда после залитого солнцем дня, в котором они работают биржевыми брокерами и страховыми агентами. У нее никогда не было секретной жизни. У Анны не было хобби, которое занимало ее на долгое время, или работы настолько увлекательной, чтобы полностью захватить ее. Джек часть своей жизни провел не с ними: сначала – его бесконечные интрижки, а теперь воспоминания о тех временах. У Марвина было искусство, у Флинн – видения.