litbaza книги онлайнИсторическая прозаШарль де Голль. Военные мемуары. Том 1. Призыв. 1940-1942 - Шарль де Голль

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 229
Перейти на страницу:

В мае месяце Молотов прибыл в Лондон. 24 мая я имел с ним беседу, во время которой были внимательно рассмотрены различные вопросы. Его сопровождал Богомолов, меня — Дежан. Впечатление, которое он произвел на меня в тот день, да и впоследствии, убедило меня, что по своему внешнему облику и по своему характеру этот человек как нельзя лучше подходил для выполнения возложенных на него задач.

Неизменно серьезный, скупой на жесты, предупредительно корректный, но вместе с тем сдержанный, советский министр иностранных дел, следя за каждым своим словом, неторопливо говорил то, что он хотел сказать, и внимательно слушал других. Он был чужд какой бы то ни было непосредственности. Его нельзя было взволновать, рассмешить, рассердить: какой бы вопрос ни обсуждался, чувствовалось, что он был с ним прекрасно знаком, что он тщательно отмечал все новые данные по этому вопросу, которые можно было почерпнуть из разговора, что он точно формулировал свое официальное мнение и что он не выйдет за пределы заранее принятых установок. Должно быть, и недавний договор с Риббентропом[163] он заключал с той же уверенностью, какую теперь вносил в переговоры с западными державами. Молотов, который не был и не хотел быть ничем иным, как отлично пригнанным винтиком неумолимой машины, в моем представлении воплощал личность, воспитанную тоталитарной системой. Это была масштабная личность. Но в самой глубине его души, кажется, таилась грусть.

В ходе наших лондонских переговоров с советским министром иностранных дел мы пришли к соглашению относительно помощи, какую его правительство и Национальный комитет обязывались оказать друг другу в ближайшем будущем. «Свободная Франция» должна была толкать американских и английских союзников к скорейшему открытию второго фронта в Европе. Кроме того, своей дипломатической и общественной деятельностью она должна была способствовать прекращению того состояния изоляции, в котором Россия пребывала в течение длительного времени. Со своей стороны советское правительство соглашалось поддержать в Вашингтоне и Лондоне наши стремления, направленные на восстановление путем вооруженной борьбы единства Франции и империи. Это касалось управления нашими заморскими владениями, например Мадагаскаром, различных так называемых параллельных, а по сути дела центробежных действий, которые англосаксы осуществляли в ущерб нашему делу, а также групп движения Сопротивления во Франции. Причем советское правительство признавало, что никакая иностранная держава, включая и СССР, не имела права призывать какую-либо из этих групп к неповиновению по отношению к генералу де Голлю. Что касается будущего, то Франция и Россия договаривались об объединении своих усилий при установлении мира. «Мое правительство, заявил мне Молотов, — является союзником правительств Лондона и Вашингтона. В интересах ведения войны мы должны тесно сотрудничать с ними. Но с Францией Россия хочет иметь самостоятельный союз независимо от этого».

Несмотря на усилия, предпринятые «Свободной Францией» в деле установления связей с Вашингтоном и Москвой, центром ее деятельности по-прежнему оставался Лондон. В силу обстоятельств наша деятельность, которая включала военные усилия, связь с метрополией, пропаганду, информацию, финансы, экономику заморских владений, была тесно переплетена с деятельностью англичан. Вследствие этого мы должны были поддерживать с ними более тесные отношения, чем когда-либо. Но по мере того как наше движение росло, их вмешательство в наши дела создавало для нас все большие затруднения. Однако после вступления в войну России и Америки положение самой Англии могло стать затруднительным в союзе с двумя такими гигантами и это могло вынудить ее пойти на сближение с нами, чтобы действовать в Европе, на Востоке, в Африке и на Тихом океане в духе искреннего сотрудничества. Мы с радостью приветствовали бы такую перемену, и у нас подчас создавалось впечатление, что и некоторые английские руководители склонялись к такой политике.

Примером может служить Энтони Иден. Этот английский министр хотя и представлял собой законченный тип англичанина и министра, проявлял широту взглядов и восприимчивость, свойственные скорее континентальному европейцу, нежели жителю Альбиона, и простому смертному, чем должностному лицу. Воспитанный в духе старых английских традиций (Итон, Оксфорд, консервативная партия, палата общин, Форин-офис), он все же мог воспринимать все непосредственное и новое. Этот дипломат, целиком преданный интересам своей страны, умел учитывать стремления других и сохранял приверженность к принципам международной морали среди всей грубости и цинизма своего времени. Мне часто приходилось иметь дело с Иденом, причем нередко по вопросам весьма неприятного характера. И в большинстве случаев я имел возможность оценить не только его блестящий ум, глубокое знание дела, личное обаяние, но и искусство, с каким он умел создавать и поддерживать во время переговоров атмосферу дружелюбия, что облегчало достижение соглашения, если оно было возможным, либо избавляло обе стороны от чувства досады, если это соглашение оказывалось недостижимым. К тому же я убежден, что Антони Иден чувствовал особое расположение к Франции. Ей он был обязан значительной долей своей культуры. Как политику, она представлялась ему необходимой в качестве противовеса всему тому варварству, которое распространялось в мире. И наконец, этот душевный человек не мог оставаться безучастным к горю, постигшему великую нацию.

Но несмотря на благие намерения Идена, союз наш все же не был розой без шипов. Готов признать, что нередко сам Иден мог испытывать досаду, сталкиваясь в нашей среде с некоторым недоверием и несговорчивостью. Но основные трудности создавались с английской стороны: подозрительность Фории-офиса, претензии колониалистов, предубеждения военных, интриги «Интеллидженс сервис». К тому же хотя политические круги Лондона в целом благожелательно относились к «Свободной Франции», они испытывали подчас влияние иного рода. Некоторые консерваторы хмуро смотрели на этих французов с Лотарингским крестом, твердивших о революции. Различные лейбористские группки, напротив, задавались вопросом, не скатывается ли де Голль и его компания к фашизму? Я и сейчас еще помню, как тихонько вошел ко мне в кабинет Эттли и попросил заверений, способных успокоить его совесть демократа, а затем после беседы со мной удалился с улыбкой на лице.

В конечном счете все зависело от премьер-министра. А он в глубине души не мог решиться на то, чтобы «Свободная Франция» стала самостоятельной. К тому же всякий раз, когда деловое обсуждение вопросов приводило нас к резким разногласиям, он придавал им характер столкновений на личной почве. Самого его они огорчали тем больше, чем сильней была связывавшая нас дружба. Подобные настроения и чувства в сочетании с приемами его политической тактики вызывали у того приступы гнева, чрезвычайно осложнявшие наши отношения.

У этого выдающегося человека были в то время и иные основания приходить в ярость. Несмотря на то что англичане прилагали достойные восхищения усилия в войне, особенно в подводной, они терпели иной раз серьезные неудачи, которые были тем более досадны, что не всегда материальное превосходство было на стороне противника. 10 декабря 1941 у берегов Малайи японские самолеты потопили великолепный линкор «Принс оф Уэлс» и тяжелый крейсер «Рипалс», прежде чем они успели сделать хотя бы одни выстрел. 15 февраля 1942 в Сингапуре после непродолжительного сопротивления сложила оружие семидесятитрехтысячная английская армия. В июне, несмотря на то что англичане сосредоточили на Востоке крупные силы, Роммель прорвал фронт 8-й армии и отбросил ее к самой Александрии, а 33 тысячи английских солдат, оборонявших Тобрук, капитулировали с ничем не оправданной поспешностью. Черчилль лучше чем кто-либо другой понимал последствия этих неудач для хода войны. Но он страдал от этого прежде всего как англичанин и как солдат.

1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 229
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?