***

Разъедаемая изнутри любопытством, я промаялась все воскресенье, но к вечеру Джен так в Академию и не вернулась. Голова пыхтела от вопросов начищенным самоваром. Оказался ли Бехтерев идиотом? Нашла ли Джен сорочку? Выкинула ли ее от стыда в окно? Явила ли она парню свое истинное зловредное личико или все выходные играла мать Терезу?

Уверена, рыжая мерзавка заночевала в Пункте связи, чтобы еще немного меня помучить. Не на ту напала: кое у кого имелся волшебный ключик! Схватив подмышку кофту, ночную сорочку и «Занимательную ботанику» – завтрашнее возвращение к занятиям подразумевало новую партию зельеварительных страданий, – я перенеслась в красный дом посреди желтой травы.

По пустынному коридору не гуляло даже перекати поле, не говоря уже про Джулию и Мелиссу. После спальни, набитой соседками, от звенящей тишины кружилась голова. Побродив немного по брошенным в одиночестве комнатам, я поднялась наверх и завалилась в постель. Может, Дженни еще объявится… А нет, так у меня в наличии занимательное чтиво с эффектом мгновенного усыпления.

***

Проснулась я от дверного скрипа, часы показывали три. Из бокового окна падал серебряный свет. Бледным, уставшим ликом на меня глазела Луна – большая, круглая, словно сырная голова, и вся изрытая кратерами.

Наверняка Ромул сейчас рыскал по лесу в поисках какой-нибудь мохнатой вкуснятины, продираясь сквозь влажную листву и наслаждаясь свежестью подступающего утра. В Пункте связи было спокойно, тихо и привычно мрачно, но этот скрип… Джен так поздно возвращаться бы не стала.

Я скинула одеяло, присела на кровати и стряхнула со лба спутавшиеся пряди. Машинально притянув к себе палочку, поправила упавшую лямку сорочки и стала вглядываться в дверной проем. Там точно кто-то стоял, вперив в меня два черных недоумевающих глаза.

Знакомый высокий силуэт устало опирался о косяк. Черный плащ, небрежно накинутый на плечи, казался мокрым и грязным. Весь вид Карпова говорил о том, что тот откровенно нетрезв, и ноги его держат с трудом. Вот только пьяного преподавателя среди ночи мне не хватало!

Шагнул вперед, пошатнулся, поморщился. Небритое лицо выражало смесь удивления и недоверия. Силился понять, не галлюцинация ли перед ним? А вот пить надо меньше…

В этой комнате раньше ночевали Ромул с Мелиссой, но сейчас в их постели бледным призраком красовалась я. Руки в лунном серебре, разметавшиеся по плечам волосы отсвечивают сталью, белоснежная шелковая сорочка… Сама бы перепугалась, повстречай я такое привидение!

– Я вас не побеспокою, – постояв минуту, с видимым усилием прохрипел профессор, развернулся и, пошатываясь, вышел вон. И на том спасибо.

Дверь мягко закрылась, тонко скрипнув. Послышались медленные, неуверенные шаги – Карпов спускался на кухню. Я дала себе обещание выкинуть происшествие из головы и тут же крепко, сладко заснуть. Размечталась.

Я продолжала сидеть на постели, держа палочку в руке и глядя на дверь. Тревожные змеи расползались по мышцам, отдавая холодом в позвоночник. Было что-то странное в его походке. И в голосе. И в глазах…

Я опустила босые ноги на дощатый пол. Пошла к выходу. И у самой двери наступила на что-то влажное и теплое. На лестницу я выскочила как раз вовремя, чтобы увидеть, как на противоположном конце медленно, завалившись назад, падает тело. Поскальзываясь на кровавом следе, я бросилась вниз.

Какой тяжелый! Толку от моей попытки схватить мужчину за плечи и смягчить удар не было никакого.

Столько крови, вся лестница…

Судьба сделала очередной злодейский финт. Только я всерьез решила заняться лекарским делом, как мне на руки упал едва живой пациент.

Где-то должна быть серьезная рана, но попробуй так сразу найди. В полутьме, в неверном лунном свете, да еще на черной рубашке…

– Очнитесь немедленно! – истерично приказала я, и добавила жалобно, погладив по небритой щеке: – И помогите мне, пожалуйста…

В носу неприятно покалывало от сдерживаемых слез, в горле стоял ком, мешавший говорить. Подол белой сорочки успел измазаться кровью, спутавшиеся волосы нависали над бледным демоническим лицом…

Так вот, как это бывает. У меня на руках умирал человек. Тот самый человек.

Карпов слегка приоткрыл глаза, одарив очередной порцией недоумения, к которому тут же добавилось сожаление.

– Ты снова мне снишься, пигалица? Бессовестная… Слишком красивая, чтобы быть настоящей, – слова давались ему с трудом. – Значит, дела совсем плохи.

– Покажите, куда вы ранены. Не понимаю… Откуда все это?

Он сдвинул брови и бросил на меня новый, куда более внимательный взгляд. Да настоящая я, настоящая! Затем медленно сжал мою ладонь в своей, притянул к животу и запустил под рубашку между пуговиц, к левому боку. Теплая кровь пульсировала и грела пальцы, упершиеся во что-то твердое, костяное…

– Лавасилиск… нижний клык… надо вытащить, – прохрипел Карпов с таким видом, будто предпочел бы умереть, а не подвергать себя подобной экзекуции. И я почти готова была ему это позволить.

Вот теперь самое время для паники. Лавасилисками именовали хищных ящериц-исполинов, бродивших в окрестностях Румынских дебрей (что Карпов вообще там забыл?). Их черная чешуя напоминала камни вулканической породы. Будучи в паршивом настроении, эти существа могли раскалять покров до красноты и метать огонь прямо из шкур. Казалось, что они извергают лаву. Но самым опасным оружием были клыки – серповидные, со множеством мелких зазубрин, сантиметров по десять каждый. В них имелся канал, через который в тело жертвы доставлялся яд, мешавший крови сворачиваться…

– Да, надо вытаскивать. Пока он внутри, я не смогу остановить кровь, – монотонно заговорила я. – Нужно найти в аптечке обезболивающее… И магические щипцы… И кроветворящий раствор… И медицинский спирт.

В голове стало прозрачно и холодно. Существовал план, вселяющий робкую надежду. Я побежала к серванту в кухне. Босые ноги, вымазанные в крови, скользили, оставляя на полу багровые росчерки.

Аптечка в Пункте связи была не роскошью, а необходимостью: агенты сопротивления часто возвращались «с полей» покусанными, поцарапанными или попросту побитыми. Но, порывшись в серванте, я взвыла от ощущения преследовавших неудач. Куда все подевалось? На полупустых полках нашлись лишь снадобье для кроветворения, немного стерильной ткани и супербыстро-заживляющая мазь. В гостиной в барном шкафу стояла ополовиненная бутылка виски.

Даже моя глупая оранжерейная головка, нафаршированная малиновым джемом, понимала: шансов на успех с таким набором маловато. Но пока я добегу до больничного отделения, мой первый серьезный пациент истечет кровью… К тому же Академия на ночь запиралась десятком сторожевых заклятий, и я не знала, как попасть внутрь с порога.

***

Карпов был в сознании. С нескрываемым интересом он наблюдал, как быстрыми движениями я расстегиваю его рубашку и оголяю торс. Не таким образом я предпочитала утолять свое любопытство…