Первыми застолье покинули всё те же представители силовых структур. Наверное, у них осознание самодисциплины было наивысшим по отношению к остальным обывателям, вот они и спешили подчистить «хвосты» на местах. Причём Клещ сразу предупредил обладателя так, чтобы его никто не слышал:

– Иван Фёдорович, у меня там срочной работы часа на два осталось, а потом я бы хотел небольшой отдых устроить и… это… наши апартаменты осмотреть. Потому что нам до сих пор не верится, что мы живём полноценной жизнью. Ну… ты понимаешь?

– Нет проблем, Алексей Васильевич. Как только освободишься, даёшь мне знать, и я тут же перекидываю тебя с Ульяной Семёновной в вашу квартиру.

Бывший участковый Соболев «уходил» на работу без всяких условий:

– Мне пора! – только и сказал. Обладатель у него сам поинтересовался:

– Николай Сергеевич, а как у тебя с любимой женщиной? Есть достойная и надёжная?

– Нет таких! – жёстко и зло ответил сразу напрягшийся мужчина. – Мне в моей жизни только одни распутницы попадались да меркантильные стервы. С иными судьба не сводила.

– Мм?.. Ты извини, я потому и спросил…

– Не волнуйся, для меня это нормально обсуждаемый вопрос, и я отношусь к нему довольно просто. Если не цинично. Да и легче, когда всякие слёзы и сопли работе не мешают.

– Думаешь? Ну, тогда ещё один вопрос, может, и нескромный, но чтобы закрыть тему, – не унимался Загралов. – А что у тебя с матерью? Или, может, сестра есть?

– Тоже никого, детдомовский я! – На этом признании голос Соболева резко сел. – Если и было несколько друзей да пара подруг по детдому, то всех их разбросало по жизни невесть куда. Да и с честностью у них нелады. Так что…

– Понятно. Тогда отправляю тебя… Удачи!

Фрола скорее всего никуда отправлять не стоило. У него в сознании ничего теперь не существовало, кроме его черноглазой брюнетки. Да и она вела себя с ним вроде как игриво и даже кокетливо. То есть скорее всего они не засидятся, вскоре отправятся в выделенные им апартаменты. Самому тоже не следовало долго засиживаться за столом, но вдруг захотелось сразу же, по горячим следам, переговорить и с учёными по поводу женщин в их жизни. А так как химик-микробиолог не мог слышать переговоров по внутренней линии, Иван сам подсел к ним, попросив при этом Шулемину:

– Леночка, иди помоги Ольге с десертом. А нам тут по-мужски надо перетереть одну проблемку… – Когда красавица актриса ушла, старики уставились ей вслед слишком уж маслянистыми глазами. Пришлось с удивлением щёлкать у них перед носами пальцами: – Эй! Уважаемые пенсионеры! Я тут! И вот с каким предложением…

Высказал им, что он думает по поводу приобретения в команду ещё пары-тройки фантомов, которые мог порекомендовать каждый из них. Сослался на их опыт, авторитет и умение выбирать людей. Ну и в финале посоветовал подумать, вспомнить, кого они хорошо обнимали, чтобы матрица естества получилась полная и без изъянов. А как только решат и сделают выбор, безотлагательно обращаться к обладателю сигвигатора. Дальше, мол, за ним не заржавеет.

Задумались оба, хотя первым отозвался Романов:

– В самом деле, ты правильно ставишь вопрос. Нам нужны и помощницы, и соратницы, которые могут не только бандитов гонять, но и наукой заниматься. И у меня с ходу имеется одна прекрасная во всех смыслах кандидатура. Она, правда, на десять лет меня моложе, то есть ей сейчас пятьдесят два…

– То есть она жива и здравствует? – стал уточнять Иван.

– Надеюсь. По крайней мере, три года назад весточка ко мне о ней прилетала. Работала, дети выросли, пошли внуки.

– А-а-а… ваши отношения какими были?

– Очень близкими! – без тени смущения и даже с какой-то гордостью заявил учёный. – Только у неё уже тогда было трое детей, поэтому мы не посмели разбить семью. Да и муж у неё – более чем примерный семьянин и любящий партнёр. Можно сказать, что по большей части именно из-за этой женщины я и съехал в глухую тайгу. Правда, я до сих пор не ведаю ощущений фантома, – напомнил Михаил Станиславович, – но по рассказам друзей, – кивок в сторону целителя, – почему-то уверен, что Катеньке такое существование, сразу в двух ипостасях, весьма понравится. Но ко всему прочему я уже завтра могу связаться с ней, пригласить на встречу прямо сюда и уже конкретно сделать определённые предложения.

– Да? Тогда всё просто отлично! – обрадовался обладатель. – Если она только по намёкам выскажет согласие на подобное, то завтра же постараемся снять с неё матрицу естества, а то и фантом сразу создадим.

Романов радостно заулыбался, но его язвительным смешком вернул на грешную землю старый друг Игнат:

– На молоденькую потянуло? А ты хоть что-то ещё сможешь?

Эх! Как же покраснел маститый учёный! Не хуже студента-первокурсника, влюбившегося напрочь в молодую профессоршу и заставшего её голой в своей постели. Вначале возмущённо зафыркал, а потом смог из себя выдавить:

– Не твоё дело, старый хрыч! Тем более что мы с ней в науке собираемся сотрудничать, а не на каруселях кататься!..

– Ну-у-у… если не на каруселях… то конечно… – Причём последние высказывания сопровождались такой потешной мимикой, что Загралов не выдержал и прыснул смехом. Как ни странно, через минуту к нему присоединился и сам Романов. Чем сумел удивить обоих собеседников. И только отсмеявшись от всей души, пояснил причину:

– Я-то точно не знаю, смогу ли, но чем чёрт не шутит? Особенно когда моя Катюша ко мне всем телом прижмётся, как она умеет. А вот ты, старый пень, кого попросишь возродить? Какую-нибудь шаманку или ведьму столетней давности? И что ты с ней будешь делать? Плясать вокруг костра с бубнами? Так это представление почище карусели будет! Точно описаемся от ржачки. Ха-ха!

Теперь уже господин Хоч скривился совсем иначе, высокомерно, и с пафосом бросил избитую поговорку:

– Хорошо смеётся тот, кто может!.. И ты, Миша, во всём не прав. Во-первых, учёные фантомы нам не нужны. Мы можем самых головастых и талантливых коллег и за деньги нанять, сколько душе будет угодно. Потому как денег у нас хватает. А вот таюрти нам нужнее всего. Потому что только духи-убийцы могут защитить всю нашу честную компанию от наездов со стороны. Причём, говоря о врагах, я имею в виду не только иных обладателей или матёрых уголовников, но и ничем не приметных людишек, которые вдруг от жёлчной зависти или в попытках разбогатеть придут завтра убивать меня и всех, кто со мною рядом. А твоя Катюша сможет недрогнувшей рукой отправлять на тот свет всякую сволочь?.. Хм! Молчишь?.. Да это сразу понималось, что, кроме как умело прижаться всем телом, она ни на что не способна. Тихо, тихо! Я ещё о её профессионализме ничего не говорил!

Теперь уже зафыркал Романов. Причём сделал это после того, как лихо опрокинул маленькую рюмочку коньяка:

– Ну, ну! Мели, мели! – но потянувшись за лимоном, не удержался: – А во-вторых?