Прекрасные темные глаза не отрывались от лица Сюзетты. Теплая ладонь неподвижно застыла на ее талии. Через несколько секунд этот странный человек, склонившийся над ней, или отпустит ее и пойдет к своей кровати, или будет любить ее. Выбор за ней.

Не доверяя своему голосу, Сюзетта медленно высвободила руки из-за головы. Надеясь, что Каэтано поймет ее, она нерешительно коснулась пальцами его щеки. В ту же секунду он заключил ее в объятия и прильнул губами к ее губам. Поцелуй Каэтано был не легким и нежным, как прежде, а властным и настойчивым, раздувшим тлевший в ней огонек желания. Сюзетта разомкнула губы, наслаждаясь прижавшимся к ней требовательным и дерзким ртом. Ладони Каэтано скользили вверх по спине Сюзетты, крепко прижимая ее к своей груди.

Когда он наконец прервал свой жаркий поцелуй и поднял голову, Сюзетта прильнула к нему, обхватив руками его шею, и комната поплыла у нее перед глазами. Никогда в жизни Сюзетту еще не целовали так. Жаркие волны одна за другой накатывали на нее. Она чувствовала, что Каэтано тоже горит огнем. Этот смуглый неотразимый любовник хотел ее не меньше, чем она его.

Каэтано нежно обхватил губами сначала один сосок Сюзетты, а затем второй. Грудь ее приподнялась, и она застонала от наслаждения.

Каэтано наконец поднял голову.

— Боже мой, ты просто изумительна. — Он нежно провел ладонью по ее обнаженному животу. — Мне хотелось коснуться тебя с самой первой минуты. Ночь за ночью я лежал в кровати и проклинал тот день, когда снял тебя с поезда.

Его ладонь двинулась вниз и накрыла светлый треугольник шелковистых волос. Ему не нужно было просить Сюзетту, чтобы она раздвинула бедра. Они раздвинулись навстречу Каэтано, и его смуглые пальцы скользнули ей между ног.

От его чутких и нежных пальцев исходил жар. Сюзетта смотрела в огромные черные глаза Каэтано, и от его интимных ласк все то, к чему она раньше стремилась, казалось ей пустым и никчемным. Ничто в этом мире больше не имело значения. Они плыли во Вселенной, принадлежавшей только им. Сюзетта принадлежала ему, и только ему. И когда она выгнула спину и прошептала его имя, почти умоляя подарить ей наслаждение, Каэтано встал с кровати.

Сюзетта, не смущаясь, смотрела, как он стянул штаны и застыл, обнаженный, в серебристом свете луны.

На мгновение она испугалась, что он уйдет, покинет ее и ляжет в свою постель.

— Каэтано, — прошептала Сюзетта пересохшими тубами и протянула к нему дрожащую ладонь.

— Я не сделаю тебе больно, — пообещал он и овладел ею одним сильным движением.

Если рука Каэтано доставляла Сюзетте наслаждение, то плоть доводила до экстаза. Он двигался внутри ее; она слышала его горячее неровное дыхание и частые удары его сердца, когда его грудь прижималась к ее вздымающейся груди. Еще теснее прильнув к нему, Сюзетта застонала. Каэтано все глубже проникал в нее.

Она приближалась к пику наслаждения и не могла больше ждать, когда Каэтано тоже достигнет вершины. Сюзетта всхлипывала в экстазе. Наконец сознание стало возвращаться к ней; она открыла глаза и увидела прямо над собой застывшее лицо Каэтано.

— Милый мой! — Сюзетта притянула его к себе.

Он опустился на нее, положив голову ей на грудь. Они лежали, обняв друг друга. Впервые после того, как Каэтано вошел в комнату, Сюзетта услышала доносящиеся из-за двери музыку и смех. Странно, но она совсем забыла, что в соседней комнате продолжается вечеринка. Для нее не существовало никого и ничего, кроме Каэтано. Его поцелуи, руки, его сильное тело рядом с ней и внутри ее.

— Неужели эта чертова вечеринка еще продолжается? — удивился Каэтано.

Она улыбнулась:

— Я ничего не слышала.

Он рассмеялся, и этот звук наполнил ее счастьем. Он так редко смеялся.

— Сюзетта, — сказал он, покрывая ее легкими поцелуями. — Здесь очень шумно и жарко. Знаешь, чего бы мне хотелось?

— Думаю, да.

— Правда?

— Потому что мне хочется того же.

— Я мечтаю любить тебя на открытом воздухе, где ночной ветерок охладит наши тела. Я хочу, чтобы мы лежали обнаженные на вершине холма при свете луны. Я хочу, чтобы ты выкрикивала мое имя звездам у нас над головой, холмам и ветру.

— Чего же мы ждем? — Ее голос звенел от счастья.

— Давай оденемся. Я оседлаю Уголька, и мы уедем отсюда.

— А остальные?

Каэтано встал и потянулся за штанами.

— Что — остальные?

— Вечеринка все еще продолжается. Если мы уедем вместе и будем отсутствовать всю ночь, они обо всем догадаются.

— За нами никто не поедет — если это беспокоит тебя.

— Все подумают, что ты увез меня, намереваясь изнасиловать.

Каэтано застегнул штаны и рассмеялся:

— Сюзетта, они считают, что я сплю с тобой с той самой ночи, когда услышали твои крики. Помнишь? — Он ласково коснулся ее щеки.

Сюзетта залилась краской.

— Что они обо мне думают?

— Они знают, что ты женщина Каэтано. И это правда. А теперь одевайся, или я проведу тебя голой через весь дом.

Она увидела на его губах озорную улыбку.

Сюзетта вскочила с кровати. Приподнявшись на цыпочки, она поцеловала его улыбающиеся губы.

— Поможешь мне одеться?

— С удовольствием.

Смеясь как малые дети, Сюзетта и Каэтано поспешно оделись. Они горели желанием оказаться подальше от этой душной, жаркой комнаты, подальше от лагеря, чтобы на свободе отдаться любви. Застегнув ремень с кобурой и перекинув через плечо два одеяла и пустую седельную сумку, Каэтано, улыбаясь, смотрел, как взволнованная Сюзетта мечется по комнате, собирая свои вещи, будто отправлялась в долгое путешествие.

— Каэтано, стоит ли…

В руке Сюзетта держала брусок ароматного мыла.

— Возьми его. И еще захвати свою щетку для волос. Мы уедем на пару дней, и тебе все это понадобится.

Сюзетта оглядела свой наряд: узкие штаны, однотонную рубашку и расшитые бисером мокасины. Это была ее единственная одежда, кроме блузки, которую она надевала для танцев. — Взять с собой блузку?

Каэтано поцеловал ее.

— Она тебе не понадобится. А теперь пойдем.

Он нежно подтолкнул се к двери в большую комнату, где все еще продолжалась вечеринка.

Молодых людей встретили одобрительными криками. Пьяные мужчины и женщины хотели, чтобы их смуглый предводитель и его белокурая женщина присоединились к всеобщему веселью.

— Эй, Каэтано, позволишь мне потанцевать со своей бледнолицей красоткой, правда? — смеясь, крикнул подвыпивший крупный мужчина.

— Каэтано, дружок! — Еще один пьяный подошел к нему, обнял за плечи и уставился на Сюзетту. — Ты любил свою женщину. А теперь тебя мучают голод и жажда, так?