— Легенда, бери всех наших парней, и двигайтесь в центральную часть.

— Какого дьявола, Поль?!

— Поможете ребятам. Там рядом лазарет. Не хочу, чтобы эти твари туда прорвались.

— Там же хватает людей, Поль! А вы здесь без нас не удержитесь!

— Давай без разговоров, Легенда! Хорошо? Не переживай, мы удержимся!

— Хорошо, — Джек кивает и, пробираясь между бойцами, хлопает наших парней по плечам. Через некоторое время, дождавшись небольшого затишья, короткими перебежками они уходят к центру города. Сашка Козин на прощанье весело мне подмигивает и бросает:

— Не переживай, Пашка! Прорвемся!

Карим бросает взгляд в их сторону и поворачивается ко мне.

— Зачем ты их туда отправил?

— Там меньше стреляют, — прокричал я, — больше шансов выжить!

— Правильно! — кивнул Шайя и едва успел укрыться за бруствером. Свистнула пуля, и где-то рядом грохнул взрыв. Опять началось! Карим громко матерится, но я почти не слышу.

— Что? — стараюсь я перекричать грохот пулемета, бьющего рядом с нами.

— Все правильно! — кричит он и, привалившись к мешку с песком, набивает опустевшие магазины. — Здесь слишком жарко для них!

Это еще не жарко. Надо благодарить Бога, что у бандитов нет минометов! Через полчаса мы почти теряем левый фланг. На него наваливается волна бандитов, которые понадеялись на сумерки. Шайя забирает с собой двух парней из числа помощников шерифа и сваливает туда. Мы остаемся вчетвером. Пока они, пригибаясь, пробираются через улицу, мы отсекаем пулеметным огнем еще одну группу бандитов. Эти твари рвались к левому блоку, но мы успели прижать их к земле. Через несколько минут Карим с парнями включаются в игру. Мы слышим несколько гранатных разрывов и сухой треск автоматных очередей. Парни у шерифа неплохие, и проблем у Шайя возникнуть не должно.

С южной окраины доносятся пулеметные очереди. Там дерутся Майкл Беннет и еще полтора десятка парней. Иногда, в минуты затишья, до нас долетают их дикие вопли. Ребята — настоящие сумасшедшие! Они уже три раза ходили в контратаку, завывая, как техасские волки. Знаю, что Майклу тяжело обуздать этих бешеных парней. Когда я был в лазарете, он туда приходил. Принес раненого. Слышал, как Майкл ругается. Срывая голос в непереводимых словесных аллегориях, щедро приправленных тягучим техасским акцентом.

Слева от нас кто-то бьет длинными, на расплав ствола, очередями. Так стреляют, когда нет времени на прицеливание. Или не умеют стрелять. Но здесь таких нет. Здесь они просто не выживают. Значит, это Карим. Отбивается от прорвавшихся бандитов. Еще через несколько минут огонь приходит в норму. Короткие, злые очереди. Теперь я точно знаю, что это Шайя.

Очередь! Пауза. Очередь! Пауза. Очередь! Пауза. Очередь! Он не стреляет, он так поет! Короткими пулеметными очередями рисует ноты в телах врагов.

Беру на прицел следующего бандита. Он еще живет, движется, бежит, в надежде спрятаться и уцелеть. Выстрел! Вижу, как моя пуля попадает ему в шею, и он падает. Еще один бандит… Выстрел! Тот тяжело оседает на землю, словно решил отдохнуть. Сейчас завалится на бок и сдохнет. Дохни, тварь! Выстрел! Нет времени рассматривать… Следующий… Выстрел! Сбоку от меня осыпается земля — и неожиданно появляется Шайя.

— Дьявольщина, Поль! — Короткая очередь. — Я оставил парней шерифа. К ним добрались пять человек с центрального. Зеленые новички, но рвутся в бой. Думаю, людей хватит, чтобы отбиться! Но эти твари… — Он вновь отбивает короткую очередь и прячется за бруствер. Выщелкивает пустой магазин и поворачивает ко мне запыленное лицо. Вижу его белозубую, похожую на оскал, улыбку.

— Не слышу!

— Эти твари лезут, словно они бессмертные!

— Им надоело!

— Что? — Треск выстрелов перекрывает наши голоса.

— Спать! — кричу я. — Им надоело ночевать в саванне!

— Значит, — Карим хрипло матерится и бросает мне тяжелую связку брезентовых подсумков с уже набитыми магазинами, — значит, выспятся под землей!

Секунду спустя он срывается с места. Слышу его мат. Прямо перед нашим бруствером взрывается граната, и ударная волна сильно бьет меня по ушам. Звуки на несколько секунд исчезают. Перед глазами красный туман, и все немного плывет. Встряхиваю головой, чтобы сбросить оцепенение. Несколько минут спустя слух возвращается. Неожиданно и так резко, что я даже морщусь от боли, бьющей по голове.

Вместе с болью исчезает туман — и я вижу полтора десятка бандитов. Они что-то кричат и идут прямо на нас. В полный рост. Как на параде. Скорее всего, или пьяные, или обкуренные. Времени выяснять нет. Скоро наступит ночь, и воевать станет трудно. Я перекатываюсь к молчащему пулемету, отталкиваю убитого бойца и приникаю к прицелу.

На этом блоке мы поставили наш пулемет. Тот самый трофейный MG-3, захваченный у бандитов, когда мы перебирались с Базы в Порто-Франко.

Я быстро осматриваю нашу позицию и вижу оставшихся парней. Неподалеку от меня, с правой стороны, лежит шериф. Он устроился у амбразуры, сложенной из мешков, и, прищурившись, смотрит на идущих вперед бандитов. Его верхняя губа немного подрагивает. Словно он сейчас оскалится. Как техасский волк, давно исчезнувший с лица земли. Нет, парни, эти волки никуда не исчезли. Просто их души перебрались в Новый мир и вселились в этих людей. Мужчин, готовых рвать своих врагов зубами.

Один из его помощников, светловолосый парень лет двадцати трех, не отрывает взгляда от приближающихся врагов. Иногда он нервно подергивает ногами, скребя ботинками по сухому грунту. Будто ищет какой-то бугорок, чтобы уцепиться за эту землю.

— Ну что, господа? — Я тягуче сплевываю в сторону и вытираю лицо грязным рукавом. На зубах противно скрипит песок. — Ну что — поиграем в любовь и дружбу?!

Шериф что-то отвечает, но я уже не слышу. Басовито стучит пулемет — и мы опять начинаем эти вечные игры…

5 год по летоисчислению Нового мира.

Безымянный поселок, к северо-западу от форта «Последний привет».

Бой подходил к концу. Где-то на окраине еще постреливали, но уже лениво. С длинными паузами. Так стреляют, когда добивают раненых врагов. На некоторых участках они лежат плотно, как норвежские селедки в бочках.

Исход этой трехдневной драки был ясен — мы отбились. Правда, еще не понятно, с какими потерями. Рядом со мной лежал убитый поселенец. Мы с шерифом отстреливались от наседавших бандитов, слушая его предсмертные стоны, в коротких паузах между выстрелами. Помочь ему не могли. Каждый умирает в одиночку. Даже если окружен людьми. Так всегда бывает. Захлебываешься ли кровью под пулями или тихо угасаешь в пустой квартире. Этот простой деревенский парень с русыми волосами, слипшимися от засохшей крови, — он даже мертвый помогал нам держаться. Прикрывал своим телом от пуль, а я и имени его не знаю…