На текущий момент в Арданаше, так называлась столица мира, проживало около полумиллиона жителей. Даже увеличенная по сравнению с предыдущей площадь перед храмом сейчас была забита под завязку. Мужчины и женщины, старики и дети, крестьяне и вельможи – все они начали стекаться на площадь с раннего утра, хотя открытие храма было запланировано на десять. Туман, закрывающий стройку, пропал ночью, и сейчас народ перешептывался и настороженно озирался, не веря в то, что всего за десять дней мрачная гранитная громада превратилась в белоснежное ажурное великолепие с позолоченными круглыми куполами и стройными башнями, вздымающимися в безмятежное голубое небо. Сама площадь покрыта белоснежным камнем, и лишь дорога к центральным дверям храма выделена иным цветом. Эдакая «красная ковровая дорожка», выполненная в мозаичном стиле из алого и синего камня и с золоченым бортиком шириной шесть метров.

Не знаю, как другим, но мне нравилось.

И вот… две минуты до десяти, минута…

Десять.

– Удачи, ты справишься, – шепнул мой мужчина, и я шагнула из тени на центральный балкон, откуда открывался панорамный вид на площадь и на моих будущих прихожан.

Осмотрела, кивнула, улыбнулась… И, магически усилив голос, чтобы меня услышали даже те, кто не пришел, заговорила:

– Доброе утро, жители славного города Арданаш. Рада приветствовать вас в этот прекрасный день. Не удивляйтесь, вы больше не увидите и не услышите Тарага. Он ушел, да-да, именно ушел, уступив мне свое место по праву сильного…

Этот день войдет в хроники мира как день новой эры. Эры Сиятельной и Милосердной Ксении. Богини, изменившей мир и приведшей его к такому процветанию, которое не снилось даже самым отчаянным мечтателям и мудрецам. Богиня Ксения говорила уверенно, красиво и правильно. Мало того, совсем скоро она начала воплощать свои обещания на деле. Начали ремонтироваться дороги, развивались медицина и образование, торговля, общение с иными мирами. Явилось осознание, что серая полоса жизни планеты ушла в далекое прошлое и впереди ее ждет лишь процветающее будущее.

Статуэтка Ксении стояла в каждом доме, и даже самый несмышленый ребенок знал, что богиня всегда защитит и поможет, воодушевит и подскажет.

Многие художники любили изображать богиню, но редко у кого получалось передать ее улыбку, которую каждый понимал по-своему. Кому-то она казалась самой «мудростью», кому-то – «невинностью», кому-то – «знанием».

А еще на всех картинах за ее левым плечом стоял могущественный бог огня, которого Милосердная называла своим мужем.

Торжественная речь, объяснения предстоящих изменений и знакомство жителей с младшими богами затянулись на несколько часов. Пришлось прилагать усилия, чтобы не нервничать самой, да и слушателям было не очень тяжело. Мне-то в принципе помогала манна, которой в хранилищах Тарага оказалось столько, что я долго не могла поверить, – этот жлобяра запасся на тысячелетия вперед, и все ему было мало. А вот горожанам под обеденным жарким солнцем приходилось не очень, так что я нагнала облачка и ветерок, а затем и вовсе закруглилась, объявив напоследок, что в течение следующего месяца отстроятся и остальные центральные храмы, а чуть позже изменятся и прочие постройки божественного характера.

– Однако двери моего храма уже открыты для вас.

Под конец я улыбнулась и ниспослала на город божественную благодать, которая завершила мою речь лучше всяких громких обещаний. Так, например, вылечила все легкие болезни от насморка до близорукости, от хромоты до недержания. Кому-то прибавила ума, кому-то уверенности в своих силах. Убедила сомневающихся, успокоила переживающих.

А затем я сделала всего шаг назад под защиту тени и буквально рухнула на руки своему мужчине, попутно пробормотав:

– Черт, есть хочу! Я, когда нервничаю, всегда хочу есть. Ничего не знаю, пока не пообедаем, никаких больше мероприятий.

– Божественная моя, ты почему не питаешься манной, как все нормальные боги?

– Потому что мясо вкуснее!

– Довод. – Хмыкнув, Фэрри без лишних просьб подхватил меня и отправился в глубь храма, где через час должен будет состояться ритуал по частичной передаче сил и обязанностей младшим богам. Мы не стали проводить его раньше, потому что ждали Валенсию. К тому же следовало завершить строительство храма и тайных помещений, которые как раз будут использоваться под различные ритуалы, да и время еще не поджимало.

Но сначала обед!

За обедом нас не отвлекали, хотя я уже слышала, как восхищенно и возбужденно общаются между собой прихожане в основном и малых залах, расположенных под нами. Сами мы сидели на третьем, божественном этаже, но мой слух и внимание были настроены так, что воспринимали даже дыхание людей, не говоря уже о словах. К моему безбрежному счастью, удалось в кратчайшие сроки обучить десяток самых гибких в мышлении жриц, и теперь уже они взяли на себя довольно тяжелое бремя ознакомления людей с новыми правилами. В принципе правила мало отличались от прежних, единственное существенное отличие заключалось в содержании подношений и жертв. Никаких кровавых ритуалов, никаких неподъемных даров. Цветы, фрукты, искреннее отношение – оптимально. Деньги, драгоценности, прочие, уже более ценные дары, – по желанию и личному осознанию, что обращение и просьба того стоит.

Уже к концу обеда я едва не расплакалась от умиления, когда у моей статуи какая-то кроха лет пяти оставила лично сплетенный венок из одуванчиков и васильков.

Черт побери, это так приятно!

– Ксю, что с тобой? – Фэрри моментально заметил, что мое настроение стало чуть иным, и я, шмыгнув, призналась:

– Мне уже первые дары поднесли. Ребенок. Ты не представляешь, насколько это мило!

– Тихо-тихо, только не плачь. – Меня снова перетянули к себе на колени и нежно, но крепко обняли. – Ты радоваться должна, что все так гладко проходит, а ты чуть ли не рыдаешь. Успокойся. Тебе нужно незамутненное сознание для ритуала передачи сил. Давай возвращайся в позитив.

– А я в позитиве. – Моя улыбка сейчас была действительно блаженной, и хватило пары вдохов и выдохов, чтобы унять расшалившиеся нервы. – Просто… Просто немного не ожидала. Прошений и взяток ожидала, а такого милого подарка от чистой детской души, если честно, нет.

– Ксю… Божественная ты моя, дурочка! Да ты глянь на себя в зеркало – ты же само воплощение Добра и Справедливости. Да после их дурного и жадного до божьей милости Тарага ты вообще спасительница, не меньше! – Меня поцеловали везде, куда дотянулись, а затем категоричным тоном заявили: – Доедай десерт и пойдем в нижние залы. Время идет, до солнцестояния остается всего неделя, а нам еще свои силы осваивать. Давай-давай, не ленись. Сначала дело, отдых потом.

– Злюка. Всем расскажу, что мой муж тиран!

– В данном конкретном случае я не тиран, а стимул. – Со мной отказались соглашаться и подвинули ко мне креманку с клубничным мороженым. – Ешь и за работу. Создашь пантеон, и на сегодня свободна.