Мужчины переглянулись; Иван, усмехнувшись, сказал:

— Представляю, как офигеет Майкл… Отправился на терку… пардон, на деловую встречу с одной женщиной, а вернусь — с двумя.

Джейн оставалась все это время во дворе клиники, под присмотром бойцов «шабиха». Ей дали напиться воды, она смогла также вымыть руки и ополоснуть лицо. Выдали пару обуви и куртку. Гэрэушники — имеется в виду Антонов и прибывшие с ним сюда мужчины, — естественно, не стали с ней ни о чем говорить. И даже не отсвечивали в эти минуты во дворе, чтобы эта глазастая и довольно смышленая особа не подсмотрела, не увидела чего-то такого, чего ей не следует видеть.

Антонов попрощался с воссоединившейся парочкой. Затем, когда эти двое отправились во двор к ожидающему их старенькому, с зашпатлеванными пробоинами в бортах микроавтобусу, поднялся уже привычным путем на наблюдательный пункт, устроенный на верхнем этаже здания, расположенного на краю площади Кади Аскар, почти в самом центре Алеппо.

Он не был на все сто уверен в правильности принятого только что решения. Но интуиция, но опыт подсказывали ему, что такой уникальный шанс, как тот, что представился им нынче, упускать нельзя.

Увидев среди взрослых на НП Базиля, он потрепал мальчишку по вихрастой голове. Что он может сделать для него, для его отца, для их семьи? Чем может их отблагодарить за оказанную помощь?

Он может пригласить Фарука и Базиля в Москву, может оплатить всей их семье отдых в любой стране по их желанию. Он может, используя деньги фонда, даже приобрести для них жилье на Украине или в России.

Но что-то ему подсказывало, что они — откажутся, что они не захотят никуда уезжать из своей родной страны, из своего города, как бы им трудно сейчас ни жилось.

Единственное, что могут сделать он и другие, кто понимает ситуацию, это всячески поддержать этих людей в их борьбе с тем злом, что обрушилось на них, на их родную страну. В их праведной войне с теми силами, которые глубоко враждебны и России…

Командир местного отряда самообороны, уловив, осознав каким-то внутренним чутьем деликатность момента, на время покинул НП на четвертом этаже. Ушел сам и забрал с собой сына и двух наблюдателей из числа местных. В коридоре четвертого этажа расположились двое охранников Антонова. В помещении, превращенном в наблюдательный пункт, остались лишь двое — Виктор Михайлович и его ближайший помощник.

Игорь передал шефу бинокль. Антонов, встав у одного из отверстий в торцевой стене здания, поднес его к глазам и стал разглядывать уже знакомую ему округу.

Он увидел, как от окутанных дымом и пылью кварталов района Шах Максуд, по одной из улиц Старого города, на юг, к площади Кади Аскар, мчится небольшая автоколонна…

Это транспорт «белоголовых» — местной бригады так называемой Сирийской Свободной Армии.

Всего около дюжины машин — джипы, «тачанки»…

В середине этой небольшой колонны едет бело-красная карета «Скорой» с эмблемой Красного полумесяца.

Достигнув некоей черты, пролегавшей посреди условной — действующей только сегодня, в сию минуту — нейтральной зоны, машины остановились.

К ним от площади покатил старенький микроавтобус. И уже вскоре он остановился возле выехавшей чуть вперед из ордера «Скорой».

Антонов видел, как открылась боковая люковая дверь, как наружу вышла Джейн…

Женщина, чуть пошатываясь, направилась к «Скорой», у которой тоже изнутри открыли дверку — заднюю. Кто-то подсобил ей… Исчезла в машине.

Затем из белого микроавтобуса вышли двое: мужчина и женщина. Анна все еще в шлем-маске; Козак держал в правой руке сумку, куда загрузили кейс с деньгами, автомат АКСУ и пакет с едой и питьем.

Иван забросил в салон поклажу; помог Анне забраться внутрь этого присланного за ними транспорта. Прежде, чем сесть в машину самому, он обернулся и долгим взглядом посмотрел на здание клиники; как показалось Антонову, посмотрел ему прямо в глаза.

Через несколько минут колонна, направляясь на восток, к радиальному выезду из города, скрылась из виду. Антонов проглотил подступивший к горлу сухой комок. В эти самые мгновения начался шквальный обстрел здания школы. На севере древнего города, превращенного в развалины, по-прежнему шел ожесточенный бой.

The Great Game сontinues.

«Большая Игра» продолжается.