– Я тоже этим занимался, – медленно проговорил Аталай. – Вот только зачем?

Может быть, это всего лишь маска, прикрытие для тайного сопротивления – обожгла его внезапная мысль. Не верилось, что сын Солнца в состоянии закрыть глаза на разрушительную «работу» мастера церемоний и наследника Кумари.

Аталай задумался, забыв о подносе с угощением. Пока половина высших чиновников и жрецов во главе с Таури и Аталаем упивалась собственной второй молодостью, где-то во втором ряду созрело движение людей, готовых во всем потворствовать новоявленным богам. При этом они как будто забыли о веках прежней, человеческой власти. И у сына Солнца уже недостает воли, чтобы открыто поставить их на место, бросив в темницу. Впрочем, что в этом удивительного? У богов в руках реальные инструменты устрашения, не говоря уж о знаниях, которые они несут в ряды жрецов и молодых чиновников, готовых воплощать их задумки с неусыпным рвением. В надежде на будущее возвышение, понятно.

Новая, будущая элита аймара созрела исподволь, так что старикам остается только молча отойти в сторону. Если, конечно, им позволят это сделать, а не превратят в угодные богам жертвы…

– Что еще привлекло твое внимание, Ило?

– Исчез солдат, обходивший старый земляной вал на южных холмах, на том берегу. Он не вернулся из охранения вечером, когда его десятка покидала плотину.

– Опять демон ночи? – хмыкнул Аталай, внутренне содрогнувшись. – И что тут интересного?

– Нет, после демона остался бы сухой труп… Кстати, он не убивал уже шесть дней. Некоторые жрецы говорят, что злоба этого создания пошла на убыль. Будто бы скоро он вовсе покинет землю и вернется в преисподнюю. Так вот, вчера утром к мосту вышел Кокайб и потребовал к себе кого-нибудь из высших военачальников. Он сказал, что в тот же вечер на том же холме за рекой исчез один из многоногов, который снабжал небесной силой резак Алекоса. Мол, они не досчитались его в своем городе, стали искать всевидящим глазом и не нашли, словно он испарился. Очень может быть, что наш солдат и безголовый слуга пропали одновременно, в одном месте. Но боги об этом, кажется, еще не знают.

– Да уж, если сам Кокайб изволил выйти к аймара… – покачал головой верховный жрец. – Тогда случай действительно странный.

– Он потребовал организовать поиск их слуги нашими силами. Заглянуть во все подвалы, пещеры в горах, расселины… Кокайб был очень сердит. Может быть, он думает, что многоног умер по вине аймара или спрятан связанным в глубоком укрытии, куда не достает волшебный глаз. Грозил гневом самого Энки и его Посохом смерти, кричал на посланника Кумари.

Странные дела творились в Тайпикала.

– Это все, надеюсь?

– Увы, Аталай, есть еще кое-что… Вчера вечером Алекос и Рунтан возвращались с постройки плотины, и трое солдат совершили на них нападение.

Аталай буквально онемел от ужаса и удивления. Заговор, о котором он узнал из подслушанного в Храме разговора, уже воплощался! И один из преступников сейчас сидел перед ним и спокойно рассказывал об этом.

Впрочем, учитывая обстоятельства, Ило можно назвать и спасителем народа, а вовсе не преступником. Во всяком случае, он воплощает в жизнь замысел сапаны Таури, а значит, неподсуден. В отличие от Уакарана, замыслившего уничтожить земную власть сапаны и утвердиться при новом наместнике богов, молодом Кумари.

– Они остались живы?

– Солдаты или?.. – прищурился Ило и тотчас продолжил, после гримасы нетерпения у Аталая: – Разумеется, ведь Алекос – бог. Даже без своего ужасного оружия он легко поразил наших воинов и доставил их, жестоко раненных, в казармы, под опеку сапаны Кумари. Сейчас их наверняка пытают, выведывая имена подстрекателей.

– И как ты думаешь, кого они назовут?

Ило молчал так долго, глядя в пол перед собой, что Аталай уже не рассчитывал услышать ответ.

– Боюсь, эти безрассудные воины не смогут никого назвать, потому что пыточных дел мастер перестарается, – проговорил младший жрец. Затем он поднял лицо и в упор уставился на своего повелителя. – Скорее всего, они уже спустились в царство мертвых, прямиком к демонам.

Аталай понял, что его почти в открытую приглашают присоединиться к заговору против богов. Но прямо спросить у помощника он счел неразумным – что-то в пристальном взгляде Ило его настораживало. Младший жрец походил сейчас на замершего перед мышиной норой кота. И при этом он как будто опасался ответной откровенности Аталая.

– Думаю, мне стоит как можно быстрее поговорить с Таури, – сказал верховный жрец и поднялся.

– Очень мудрое решение, – улыбнулся Ило.

Аталай сунул в карман кусок вяленой рыбы с лепешкой, чтобы съесть их по дороге, затем в сопровождении помощника отправился во дворец сапаны. Город показался ему обычным, живущим нормальной жизнью. Конечно, в это время года народ по большей части должен был сидеть по домам, готовясь к скорой весне, или приводить в порядок государственные постройки и дороги, а не участвовать в проектах богов. Но в остальном никакого напряжения или предчувствия чего-то ужасного не чувствовалось. Напротив, на лицах встреченных им горожан Аталай видел довольство.

Ему уже давно было ясно, что всем обычным людям, далеким от власти, нравилось будущее слияние людей и богов. Народ-избранник! Что еще может так возвысить аймара в собственных и чужих глазах, как не сопричастность великим деяниям, творимым богами на их земле? И какой-то незначительный ночной демон, порой высасывающий людей в глухих распадках и на узких улочках, – совсем небольшая жертва. Благо забирает демон только больных и увечных, причем все реже…

Не сравнить с временами, когда на ночных улицах свирепствовал сумасшедший жрец, вырывавший сердца у всех без разбора, включая детей.

– Мы ведь так и не выяснили, кто убийца, – пробормотал Аталай.

– Какое это теперь имеет значение?

– Если бы мне удалось доказать, что это Уакаран, это сбило бы с него спесь! Дело пока не закрыто, помнишь? Злодей получил возможность открыто приносить жертвы и потому лишь ушел с ночных улиц… Мы получили бы страшное оружие против него.

– Если и были улики, их смыло дождями, – охладил ярость учителя Ило.

Аталай лишь упрямо сжал губы. Он и сам понимал, как трудно уличить убийцу сейчас, спустя месяцы после последнего преступления, если даже тогда это сделать не удалось.

Таури находился в голом дворцовом саду, среди чисто выметенных земляных дорожек. Он как будто ожидал появления верховного жреца, сидя на каменной, украшенной резьбой скамье, рядом с круглым бассейном. На поверхности воды плавало несколько бурых листьев. Еще несколько лежало на дне мелкого водоема, видимые сквозь тихую прозрачную воду.

Сапана был мрачен. Может быть, поэтому десяток-другой его младших родственников, жен и детей предпочли держаться поодаль в беседках. Даже музыканты старались играть потише.

– Ты уже здоров! – с облегчением воскликнул Таури, когда заметил приближающегося Аталая.