и обломки ксеносских судов. Туда, где холодный космос кутал проклятую планету, которая никак не хотел раскрывать свои секреты. Флоты чужих уничтожены, но поверхность осталась непроницаемой для авгурного сканирования и аусепксов. Келл тоже не видел глубже верхней атмосферы. Он недобро скривился, вспомнив, что каких-то два часа назад они с Солеем собирались умереть там.

Но пришел Волк.

А с ним пришло возмездие.

С ним пришла ярость и гнев самих богов.

«Громовые птицы» Пустотных Гончих зависали прямо над полем боя. Их штурмовые аппарели опускались, источая мерцающий алый свет, точно двери в преисподнюю. Из этих дверей стали появляться воины в светло-серой броне, увешанные костяными и деревянными амулетами с руническими знаками на мертвых языках их далекой родины. Они прыгали на псайкеров и ящеров с десятиметровой высоты, вбивая врагов в солончак своими сабатонами.

Большинство Гончих были вооружены цепными мечами и топорами, поэтому битва мгновенно наполнилась оглушительным ревом адамантиевых зубьев с мономолекулярной заточкой. Этот рев регулярно перемежался отвратительным хлюпаньем и звуком распиливаемых костей. Стаи Гончих были великолепны, они бились малыми группами, виртуозно перестраиваясь в пылу схватки без дополнительных команд от сержантов.

Любой, кто хоть раз наблюдал, как сражаются сыны Русса, видел перед собой идеальных воинов. На первый взгляд, они просто вздымали и опускали свои клинки и топоры, беспорядочно атакуя врагов по всем направлениям. Но вскоре опытный глаз замечал, что каждый удар был выверен и соотносился с ударами братьев, которые сражались рядом. Гончие безупречно чувствовали друг друга.

Даже сейчас, когда из-за поля подавления ксеносов авточувства их доспехов отключились, а сервоприводы были перегружены, Пустотные Гончие сражались с варварской грацией, не совершая ошибок. Кроме одной. Как до этого Келл и Враск, Леман недооценил нового врага. Поэтому вскоре его воины начали умирать. Сначала это были единичные смерти, казавшиеся случайными. Но затем уже целые группы Гончих оставались лежать на залитом кровью солончаке. Изрезанные клинками ксеносов, испепеленные психическим огнем предателей.

Ситуацию изменило прибытие примарха.

Леман Русс, прозванный Ловчим Императора, обрушился на иссушенную твердь Адвекс-Морс Примус с необозримой высоты. Ударная волна от его приземления разметала десятки псайкеров, мгновенно превратив их жалкие тела в кровавый дождь. Легендарный доспех Русса, «Эливагар», наполнил пространство вокруг нестерпимым хладом фенрисийской ночи, а исполинский клинок «Маледикта Ноктерум» в его руках уже начал темнеть от поглощенной крови. Скоро он станет совсем черным.

Примарх двинулся сквозь ряды псайкеров, не обращая внимания на их наивные потуги навредить ему. Он не тратил время на тех, кто замертво падал с остановившимся сердцем, коснувшись его могучей ауры. Он шел к ящерам. Два ксеноса с аугметическими коронами двинулись ему навстречу и тут же будто из ниоткуда на них набросились два огромных фенрисийских волка. Чужие успели среагировать, но исход их жизней был предрешен.

Леман не остановился. Он взмахнул мечом и сразу три ящера упали обезглавленные, даже не заметив атаки. Обратным движением клинка Русс очистил пространство перед собой от всякой жизни. Он рывком снял с головы Волчий шлем. Его синие как замерзший океан глаза триумфально блеснули.

– Хищник Фомора! – обратился он к Балору. – Как любезно с твоей стороны оставаться в живых до моего прибытия!

– А ты не торопился, да? – Келл изо всех сил сдерживался, чтобы не рассмеяться. Вместо этого он усилил натиск, пробиваясь к брату. Солей не отставал. За двумя примархами широким полумесяцем двигался строй легионеров.

– О, Некромант тоже здесь! – Русс походя снес голову очередному ящеру. Один из его волков налету поймал ее, раскусил и сплюнул, поморщившись.

– Вынужден признать, что рад видеть тебя, Ловчий, – Враск даже нашел мгновение, чтобы исполнить полупоклон. Леман с улыбкой фыркнул. На удивление, Русс относился к Солею значительно лучше, чем можно было предположить. И пусть Ловчий недолюбливал Циклопа, с которым Враск водил дружбу, Леман доверял Балору. А Балор доверял Солею.

Что касается прозвища – Некромант – Русс выудил его из древних терранских легенд. Мол, в темные времена люди верили, что колдовством можно возвращать к жизни мертвых. Тех, кто это делал, называли Некромантами. Солей провел изыскания, но информации о той далекой эпохе почти не сохранилось. Он не знал, какой эмоциональный окрас носило слово изначально, но все же решил, что вряд ли Леман хотел его оскорбить.

– Что это за мерзость? – спросил Русс, прорубившись к братьям. Он крепко обнял Келла, пожал предплечье Солею. Гончие обменялись кивками с космодесантниками из двух других легионов.

– Ох, сильны! Я еще не встречал такого противника, – Ловичй развернулся, занимая место в строю между двумя другими примархами. – А эти псайкеры, они люди?

– Давай обсудим это, когда ты вытащишь нас! – Келл принял в грудь шаровую молнию и, зарычав больше от обиды, чем от боли, рванулся вперед.

Леман рассмеялся, ничего не ответив. Он подмигнул Враску и последовал за братом. Вскоре легионеры во главе со своими примархами расчистили достаточно места, чтобы «Громовые птицы» могли приземляться и забирать воинов. С артиллерией противника пока разбирались «Мстители» и «Мародеры» Гончих.

Эвакуация не заняла много времени. К этому моменту имперский контингент на Адвекс-Морс Примус составлял меньше трех сотен космодесантников, двадцать ауксилариев и пятьдесят боевых единиц Механикум, считая полуживого Кракова. В течение двадцати минут все они покинули планету. Орудия Ордо Редуктор, саркофаги Титанов и множество другой техники пришлось бросить. Но потери Механикум были ничем в сравнении с потерями Авангарда Терры, который оставлял здесь свой флагман.

– Я вернусь за тобой, – процедил сквозь зубы Балор Келл, обращаясь к «Глориане». Прибывая в плену недавних воспоминаний, он и сейчас тихо повторил эти слова. Затем встряхнулся и повернул голову в сторону брата.

Солей Враск стоял неподалеку и тоже смотрел на космос по ту сторону широкого иллюминатора, занимавшего целую стену в его личных покоях на «Абрамелине». Балор видел Алхимика ярким золотистым силуэтом, но что-то в этом образе тревожило Второго примарха. Он знал, что своим новым зрением видит больше, чем раньше, проникая в суть вещей. Но Враск оставался для него непроницаем. Что-то жило внутри Солея, что-то темное. Келл знал это, чувствовал, но не видел.

Сам повелитель XI легиона больше не думал о своем состоянии. Нет, он не сдался. Но ситуация в этой системе заботила его много больше. Он потерял почти треть сыновей, и это было чудовищно, учитывая, что имплантация прогеноидных желез у рекрутов в Звезднорожденные проходит успешно в двенадцать раз реже, чем у любого другого легиона.

Однако сейчас Солей размышлял о другом. Глядя