— Я доверяю вашему мнению, месье Бёртон. Но не могли бы вы забрать меня отсюда прямо сейчас?

— Как только я это сделаю, ваши враги моментально поймут, что я готов нанести им удар, и сбегут до того, как я успею выяснить их намерения. Будет гораздо лучше, если мы оставим их в неведении.

— Хотите, чтобы я остался? Откровенно говоря, не знаю, смогу ли я выдержать! Вы дали мне веру в то, что свобода близка, и теперь каждое мгновение в этом аду будет казаться мне вечностью! Впрочем, я понимаю ваши доводы: если надо остаться — я останусь! В конце концов, что такое несколько дней или недель по сравнению с тем, сколько меня уже продержали здесь!..

— Благодарю вас, сэр Роджер. А теперь я должен бежать: я и так уже задержался у вас слишком долго! — Бёртон встал и подошел к Флоренс Найтингейл: — Вы слышали весь разговор?

— Да, — равнодушно ответила она.

— Сейчас вы сделаете несколько дыхательных упражнений, а потом придете в сознание. И вспомните всё.

— А, мистер Криббинс, наконец-то, вижу, вы беседовали вдвое дольше, чем… эк… собирались!

— Прошу меня извинить, доктор Монро: я был буквально зачарован одним из ваших подопечных.

— Вы помните его номер?

— Пациент номер десять тридцать шесть, из девятого коридора.

— Десять тридцать шесть? А кто это?

— Джентльмен, который съел свою мать.

— Ах, да… Действительно, бесподобный случай! На нем мы отрабатываем один любопытный метод терапии. Мы… эк!.. свели его с другой нашей пациенткой: она съела своего сына.

— И как успех?

— Теперь они обедают вместе.

— Вы шутите?

— Разумеется, в присутствии докторов.

— Весьма интригующий сценарий, доктор Монро, — сказал вышедший вперед Бёрк, — но я чувствую, что мы и так отняли у вас слишком много драгоценного времени. Нам надо идти, не так ли, мистер Скайларк?

— Вы совершенно правы, мистер Фэйтфул. Что скажете, мистер Криббинс?

— Правда-правда! Мои извинения, доктор Монро, мы искренне благодарны вам за экскурсию по вашему великолепному заведению! Не преувеличу, если скажу, что она произвела неизгладимое впечатление на всех нас!

Монро улыбнулся и пожал руку Бёртону, Бёрку и Хэйру. Все четверо спустились в вестибюль и вышли на крыльцо. Монро окончательно простился с ними, указав на запряженный лошадьми экипаж, ждавший их на дороге:

— Он довезет вас до… эк!..

— …до ворот, — помог ему Бёртон.

Монро прищурился, пожевал губами, развернулся и скрылся в больнице. Королевский агент посмотрел на небо и нахмурился: в душном влажном воздухе плыли отвратительные струйки дыма и падали хлопья пепла.

— Давненько мы не видали «лондонский особый»! — прошептал он.

Они забрались в экипаж и через пару минут подкатили к огромным главным воротам, в которые была вделана маленькая дверь. Поблагодарив кучера, они приветствовали охранника, который открыл им ее. Ричард Бёртон, Дамьен Бёрк и Грегори Хэйр вышли из сумасшедшего дома.

В безумие.

«Сопротивление агрессии не только законно, но и необходимо».

Герберт Спенсер

Лондон горел. По земле струился удушающий дым. Сквозь крутящиеся облака сверкали дьявольские красные и оранжевые огни.

— Что за…

Бёртона прервал безумный крик. Из тумана появился человек, одетый только в штаны и сапоги; его голый торс был в крови, в поту и в саже, а лицо перекошено животной яростью. Прежде чем кто-либо успел отреагировать, он ткнул вилами в левое плечо Дамьену Бёрку. Агент Пальмерстона закричал от боли и упал. Грегори Хэйр прыгнул сзади, выхватил у напавшего вилы и отбросил их в сторону, потом обхватил огромным предплечьем его шею, сжал ее и через несколько секунд опустил безвольное тело на мостовую.

Только тут Бёртон пришел в себя. Безжалостная стремительная атака застала его врасплох, и он застыл на месте.

— Черт побери! — пробормотал он и опустился на колени рядом с Бёрком.

— Плохо дело, — выдохнул тот, — сломана.

— Вы быстро теряете кровь. Хэйр, дайте мне ваш галстук: необходимо немедленно наложить жгут. Не беспокойтесь, старина, — подбодрил он Бёрка, — мы мгновенно перевяжем вас.

— Мистер Хэйр позаботится обо мне, капитан, — ответил Бёрк слабым голосом. — А вам я рекомендую вытащить игломет и заняться нашей обороной.

Он кивнул на улицу за спиной у Бёртона. Резко обернувшись, королевский агент увидел двух мужчин и трех женщин, возникших из тумана: все они были в растрепанных одеждах и с дьявольскими усмешками на лице, глаза у всех расширились и остекленели. Одна из женщин держала оторванную руку, с которой капала кровь: скорее всего, она вырвала ее из собственного плеча. Заметив потрясенный взгляд Бёртона, она закричала:

— Мясо! Тичборн хочет мясо! — Потом она поднесла отрезанную руку ко рту и, с приглушенным смешком, вонзилась в нее зубами. Кровь потекла ей на подбородок, смешок превратился в бульканье.

— Револьвер, сэр! — простонал Дамьен Бёрк. Бёртон выругался, встал, сунул руку в карман, вынул пистолет и нажал на выступ, активируя его.

— Подохните! — крикнул один из приближающихся людей. — Вы… аристократические… ублюдки!

Увлеченная вкусом крови, женщина потеряла интерес к Бёртону и его товарищам, уселась на землю и начала обгладывать с костей плоть оторванной руки, уминая толстые куски окровавленного человеческого мяса за обе щеки. Бёртон, чувствуя тошноту, хотел, но не мог отвести от нее взгляд. Тогда он поднял свой странный револьвер и выстрелил женщине в лоб. Она упала и осталась лежать, прижав руку к горлу. Оставшиеся четверо завопили и бросились вперед с вытянутыми руками, согнутыми в когти пальцами и глазами, бесцельно вращающимися в глазницах.

Поддерживая левой ладонью правую руку, Бёртон задержал дыхание и быстро выстрелил по очереди в каждого. Выдохнув, он посмотрел на упавшие тела и позволил себе опустить руки. Он дрожал, как во время приступа малярии.

— Что же происходит, черт побери? — пробормотал он. Вдали что-то взорвалось. Он бросился к воротам больницы и заколотил по ним кулаками:

— Впустите нас! Откройте!

Никакого ответа. Скорее всего, охранник запер дверь и вернулся в главное здание вместе с кучером.

— Помогите мне, капитан, — сказал Хэйр.