— Ах, вот ты как! Что ж, сам напросился! Ты уволен, бездельник!

Саймон рассмеялся. Сар Гремиан явно этого не ожидал, и у него на лице появилось озадаченное выражение.

— Ты думаешь, что можешь меня уволить?! Это не имеет права сделать даже ваш Жофр Зелок. Да и вообще никто на вашей жалкой планете. Я нахожусь здесь по условиям договора с Конкордатом и уеду отсюда только по приказу моего командования. Так что руки коротки… И ради всего святого, постарайся не путаться у меня под ногами! — Саймон произнес последние слова с таким глубоким презрением, что советник президента рассвирепел, как бык.

— Тебя, щенок, скоро с позором отправят в отставку! — прорычал он. — И я лично провожу доблестного полковника Хрустинова пинками до первого грузового корабля, пришвартовавшегося на «Зиве-2». И не надейся, что мы отпустим с тобой жену и ребенка!

Лицо Саймона побелело, как лист бумаги. Нет, он не испугался, а тоже пришел в бешенство. Таким я не видел своего командира со времен нашего первого сражения на Этене. Он поднял пылающие ненавистью глаза на Сара Гремиана с таким выражением лица, что президентский советник даже попятился.

— Если с моей семьей что-нибудь случится, — негромко проговорил мой командир так, словно зачитывал смертный приговор, — я тебя из-под земли достану. Ты, кажется, забыл, что имеешь дело с офицером Кибернетической бригады, ублюдок!

Сар Гремиан окаменел. Наверное, с ним никто еще не разговаривал таким тоном. Потом ошеломленное выражение у него на лице сменилось яростью. Выругавшись, он схватился за рукоятку короткоствольного пистолета у себя за пазухой. Но прежде, чем он успел сжать ее в пальцах, я пришел в полную боевую готовность.

Все мое носовое оружие со зловещим шипением пришло в движение. Стремительно описав в воздухе полукруг, стволы моих орудий нацелились на Сара Гремиана, подчиняясь командам системы наведения, готовой открыть огонь. Лицо Сара Гремиана, как будто изрытое оспой, посерело. Он оцепенел и невольно разжал пальцы, схватившиеся было за рукоятку пистолета. Советник президента замер, глядя прямо в закопченные жерла моих орудий, ожидая, что они вот-вот разнесут его на куски.

Я наконец нарушаю молчание:

— Ваши действия представляют собой угрозу для жизни моего командира. Мои орудия готовы к бою и наведены на вашу черепную коробку. При малейшем подозрительном движении я уничтожу вас раньше, чем вы извлечете пистолет из кобуры.

Сар Гремиан предусмотрительно замер. Мои датчики сообщают, что внутри штанины по левой ноге у него стекает струйка жидкости температурой тридцать шесть и шесть десятых градуса по Цельсию. Полагаю, что президентский советник смертельно напуган.

— Вынь руку из-за пазухи, но очень медленно, — негромко приказывает ему Саймон.

Сар Гремиан медленно вытаскивает на свет божий пустую руку.

— Ну что ж, Гремиан. Сегодня ты, кажется, не умрешь. А жаль… Убирайся отсюда и не смей тут больше появляться!

Сар Гремиан так злобно косится на моего командира, что мне все-таки хочется дать залп по этому опасному человеку. Хорошо бы его устранить, чтобы он в будущем не навредил Саймону. Однако управляющая мною программа не позволяет мне стрелять до тех пор, пока отсутствует непосредственная угроза. Сар Гремиан пользуется этим, чтобы ретироваться. Повернувшись кругом, он быстро покидает мой ангар, захлопнув за собой дверь. На том месте, где он только что стоял, осталась только зловонная желтая лужа. Его гориллы тоже спешат убраться восвояси, но один из них поскальзывается в луке, а другой так торопится выскочить из ангара, что удаляется лбом о косяк двери… Наконец в ангаре воцарилась мертвая тишина.

— Сынок, — негромко говорит мой командир, — этот человек не успокоится, пока не расправится со мной. Запиши сигналы моего коммуникационного устройства и устройств Кафари и Елены. Никто больше не должен подходить к нашему дому ближе чем на сто метров. Пока я не отменю этот приказ, следи за нашим местоположением и немедленно сообщай, если в радиусе тех лее ста метров от меня, Кафари или Елены появится что-нибудь представляющее собой опасность.

Саймон нахмурившись смотрит на стенку ангара, за которой находится задняя дверь его дома.

— Ну все, — мрачно бормочет он, — теперь они будут меня шантажировать. Но я им не позволю это сделать, и мне поможет Конкордат.

Я понимаю, что перед глазами моего командира снова замелькали призраки Этены, и стараюсь по возможности его успокоить.

— Я не потерплю угроз или шантажа, мешающих мне выполнять мое задание на этой планете, Саймон!

Мой командир вздрогнул, но тут же взял себя в руки и заговорил вполголоса, словно разговаривая с самим собой:

— Иногда ты говоришь вещи, которые меня пугают.

— Зачем мне тебя пугать?! А вот Сара Гремиана я напугал так, что он чуть не наложил в штаны… Может, включить шланг дезактивационной системы и помыть пол?

— Ты — прелесть! — Немного оживился мой командир. — Да уж, уберись здесь, пожалуйста.

Потом он снова посерьезнел и добавил:

— Если я заранее не предупрежу тебя о том, что жду гостей, приходи в состояние полной боеготовности, если заметишь на расстоянии ста метров любого известного или неизвестного тебе постороннего человека. Все сказанное касается и случаев, когда внутри этой зоны появится какое-нибудь оружие, или оно будет находиться в непосредственной близости отсюда, или кто-нибудь направит его в нашу сторону. В этой ситуации ты должен немедленно нейтрализовать источник угрозы… Спасибо тебе за то, что ты только что спас мне жизнь… Однако теперь, как ты сам понимаешь, моя карьера под угрозой…

Несколько секунд я размышляю над последними словами моего командира и прихожу к не очень приятным выводам. Саймон — блестящий офицер. Он не заслуживает отставки из-за моих действий. Я в очередной раз невольно думаю о том, что мне нельзя пытаться что-либо сделать в одиночку, без человека, который направлял бы мои действия, разбираясь в сложных отношениях между своими соплеменниками. Я никогда не работал без командира. Я для этого просто не предназначен.

Кроме того, Джефферсон находится далеко от ближайшего принадлежащего Конкордату склада запчастей и боеприпасов. Если я останусь один на один с местными властями, которых придется заставлять выполнять их договорные обязательства, то мне наверняка будет трудно пополнять израсходованные боеприпасы и ремонтировать себя после боевых повреждений. В такой ситуации новое нападение яваков или мельконов может закончиться катастрофой для этого мира.

Еще хуже то, что в связи с хитросплетениями политической жизни на Джефферсоне я вряд ли смогу самостоятельно формулировать правильную стратегию действий при выполнении любого задания, не раздражая при этом политиков, от которых зависит моя работа. Например, в случае с Саром Гремианом я поступил в соответствии со своей программой, где четко оговаривалось, что я должен сделать, если жизни моего командира угрожает опасность, и проявил при этом большую сдержанность. И все же мои действия привели к конфликту, в результате которого может погибнуть карьера блестящего офицера. Впрочем, я не знаю, каким иным способом я мог бы его спасти. Преврати я советника президента в кровавую кашу, это вряд ли способствовало бы укреплению и так не самых дружеских отношений между Саймоном и тем, кому он сейчас вынужден подчиняться. Свою неспособность понять, как мне лучше было действовать в указанной ситуации, я объясняю собственным неумением строить сложные логические цепочки. А ведь это необходимо для определения зачастую непредсказуемой человеческой реакции, которая зависит от огромного количества постоянно меняющихся факторов. Я не похож на сухопутные линкоры 23-й или 24-й модели. Мои создатели не заложили в меня способность к таким сложным логическим выкладкам. Осознав это, я чувствую, как мое внутреннее беспокойство перерастает в панику.