— Ты… попытался управлять мной?

— Да.

— Я… я не намеренно использовала силу. Это получилось само собой.

— Я понял.

Все еще держа Дзюнко за руку, парень подобрал другой рукой ее пальто с полу и положил на стоящий рядом стул.

— У тебя обгорел ворот.

— Ничего, главное, я сам не обгорел, — сказал он, расстегивая воротник. — Просто неприятно, что он такой мокрый, вот и все.

— Почему?..

— Должно быть, сработала защита. — Молодой человек вдруг перешел на серьезный, почти академический тон. — В тебе заложена устойчивость против всякого вторжения извне. Мгновенная контратака.

— Когда ты попытался управлять мной, я бросила в тебя огонь?

— Похоже на то. Я бы сказал, наш матч закончился вничью. — Он ухмыльнулся. — Между прочим, ты по-прежнему не хочешь познакомиться со мной?

Дзюнко почувствовала, что часть ее оборонительных заслонов рухнула. Плечи у нее расслабились, и она сказала:

— Может, ты все-таки представишься? Нет, погоди, сначала…

— Сначала что?

— Отпусти мою руку, а?

Его звали Коити Кидо.

— Несолидно, правда? Ты разочарована?

Дзюнко не столько разочаровалась, сколько поразилась странному совпадению. По дороге сюда в поезде ей попалась на глаза статья в деловом журнале. Там говорилось о разногласиях внутри корпорации Кидо, крупнейшего производителя офисного оборудования в Японии. Кидо не самое распространенное имя, но и не такое уж редкое. Дзюнко не подумала бы, что они как-то связаны, если бы не аура богатства вокруг него.

Она отметила часы марки «Лирико» на запястье Коити. Это была итальянская фирма, недавно появившаяся на рынке Японии и завоевавшая бешеную популярность. Дзюнко знала, что компания-импортер входила в корпорацию Кидо в качестве филиала. Часы стоили недешево, к тому же импорт их был ограничен, что еще более содействовало росту их популярности.

— Президент корпорации Кидо — твой отец?

— Откуда ты знаешь? — У Коити округлились глаза.

Когда она объяснила, это произвело на него впечатление, он даже посмотрел на нее по-другому:

— А ты сообразительная.

— Хитоси Кано мечтал о «Лирико». — Жадность Кано вызывала в ней такое омерзение, что каталог этой фирмы, который он ей показывал, она швырнула на его тело, чтобы сжечь вместе с ним.

— Кстати, о Кано. — Парень прищурился. — В новостях сообщали о двух телах.

— С ним была подружка, — кивнула Дзюнко. — Но я не хотела ее убивать.

«Действительно ли не хотела?» Внутренний голос словно насмехался над ней.

— Бывает. — Коити пожал плечами. — Нельзя было поступить иначе. Случается, что под перекрестный огонь попадают мирные люди. Война есть война.

— Война?

— Ну да.

— Расскажи мне о Стражах. — Дзюнко устремила на него ничего не выражающий взгляд.

Понизив голос, Коити стал рассказывать ей об организации, ее целях и способах их достижения. Среди шума и сутолоки кафе ей нелегко было сосредоточиться. Закончив рассказ, он взял чашку и обнаружил, что кофе в ней нет. Он подозвал официантку и попросил принести еще одну, и, пока они ожидали, Дзюнко задумчиво рассматривала собственную пустую чашку, осмысляя полученную информацию.

— Ну и как?

— Когда ты вступил в организацию? — Девушка все еще смотрела на собеседника хмуро.

— В пятнадцать лет.

— Значит, совсем юным.

— В ней состоял отец. В общем, я уже третье поколение. Началось еще с деда. Отец присоединился к Стражам, не желая огорчать моего деда. Он ничего выдающегося не совершил, но, по-моему, осуществлял активное финансирование организации.

— Финансирование?

— Конечно. Никакая организация не может существовать без денег.

— Значит, организация возникла сразу после войны, а потом финансисты, менеджеры и оперативники действовали дружно и тайно?

— Именно так.

— И никто ничего ни разу не заподозрил и не угрожал разоблачением?

— С этим нетрудно справиться.

— Поверить не могу. Вы, конечно, можете считать свою деятельность приведением приговора в исполнение, но выглядит это как обыкновенное убийство, так что полиция наверняка заводит уголовные дела, ведет расследования? А как насчет СМИ?

— Вот мы и стараемся устраивать все так, чтобы это не выглядело убийством. Наши карательные действия больше похожи на несчастный случай или самоубийство. — Коити усмехнулся. — Поэтому я представляю собой весьма ценный кадр. Ты сама видела, как тот парень чуть не выколол собственный глаз. Ну и разумеется, у нас есть свои люди в полиции и среди журналистов.

— Не может быть!

— Чему ты так удивляешься? Ты ведь не удивилась, что в организации состоят главы крупных компаний.

— Но полиция… совсем другое дело!

— Ничего подобного. И потом, в этой стране правят не полицейские или СМИ. Всем заправляют крупные капиталы. Когда они на нашей стороне, мы вольны делать почти все что угодно. Но полицейские, конечно, очень даже помогают. — Молодой человек снова поднял руку, изображая пистолет, и шутливым жестом прицелился в Дзюнко. — Если ты все еще не веришь, приведу конкретный пример. До того как прикончить Масаки Когуре в Аракава-парке, ты ведь предприняла одну безуспешную попытку, верно? В парке Хибия.

Так оно и было. Тогда с ней был Кадзуки Тада.

— Ты подожгла Масаки Когуре и уже собиралась добить его. Но тебя остановили. Кадзуки Тада, который тебя, видимо, и подбил на это, испугался и проехал мимо — с тобой на пассажирском сиденье.

— Вовсе он не испугался!

— Как тебе угодно. Но ты уже выпустила заряд энергии и не смогла полностью управлять им. И ваша машина чуть не сгорела. Тада подкатил на заправочную станцию, и там служитель потушил пламя из брандспойта.

На самом деле все точно так и происходило.

— В полиции работают отнюдь не дураки. Когда Масаки Когуре попал в больницу с тяжелыми ожогами, они допросили возможных свидетелей на всей территории. Заправочная станция как раз входит в эту территорию, и служитель, который тушил вашу машину, естественно, дал показания: «Да, господин полицейский, это произошло именно тогда. Кто поджег, мы не видели, но сиденье все закоптилось. Люди в машине не пострадали, но очень торопились и отъехали сразу же, как только мы залили огонь. Там был мужчина за рулем, а с ним женщина. Ну да, мне что-то показалось в них странным, и я записал номер машины…»

Коити Кидо откинулся на спинку стула и, скрестив руки, наблюдал, какое впечатление произведет на собеседницу его рассказ. Дзюнко почувствовала внезапный озноб. Такие подробности, а ей-то и в голову не пришло тогда обратить на них внимание…