году[316]. Новые османы, призывавшие восстановить роль шариата в принятии законов, предложили султану стать конституционным монархом. Наглядным примером этого обесценивания политической личности правителя явилось то, что если в предыдущие века его часто свергали в результате восстаний и мятежей (которые не были направлены непосредственно против него, не говоря уже о том, что они не ставили целью свержение османского правления), то теперь он стал прямым объектом покушений и наследником династии, легитимность которой была еще более спорной, ведь ей не удавалось остановить череду военных поражений и территориальных уступок.

Движение реформ (Танзимат, «реорганизация», тема второй части этой главы) возглавили три визиря: Мустафа Решид-паша (1800–1858), который сыграл решающую роль в подготовке инаугурационного акта Танзимата, Декрета Дома Роз (3 ноября 1839 года); Фуад-паша (1815–1869) и Али-паша (1815–1871). Попеременно занимая посты, они вдохновили и согласовали второй ключевой текст этого периода, Императорский рескрипт (хатт-и хумаюн; hatt-ı hümayun) 1856 года. Будущие поколения воспринимали их как образцовый пример успешных вестернизированных государственных деятелей и отцов-реформаторов. Гражданская администрация (mülkiye), реорганизованная из департамента писарей (калемие), разрабатывала и контролировала процесс реформ. Улемы участвовали в принятии решений, тогда как военные отвечали за их реализацию в новых армиях.

Во времена правления Абдул-Хамида II режим постепенно приобрел автократический характер. Окруженный горсткой советников, монарх уединился в новом дворце в Йылдызе, построенном над Босфором. Он покидал дворец только для участия в пятничных молитвах. Народ упрекал его за невидимость, а иностранная пресса описывала как деспота. В течение тридцати лет он управлял империей с помощью указов и постановлений, игнорируя мнения Государственного совета и решения Совета министров, усиливая финансовую и символическую зависимость пашей, развивая общенациональную цензуру и преследуя своих противников. Он начал имперскую политику «внутренней колонизации» (Ф. Джорджон)[317] в центральных и отдаленных провинциях в соответствии с прагматической логикой, сопровождая ее интеграцией вождей курдских, арабских или албанских племен в государственный аппарат. По инициативе султана были восстановлены османские традиции, с большой помпой и церемонией отпраздновано 600-летие основания государства; в честь его серебряного юбилея, отпразднованного в викторианском стиле в 1900 году, возведено множество общественных зданий (школ, железнодорожных станций, часовых башен).

В новейшей историографии установлено, что вслед за своими предшественниками Абдул-Хамид II продолжил модернизировать государство. Были усовершенствованы государственные процедуры: централизация человеческих и налоговых ресурсов, укрепление территориального управления и министерская интеграция Блистательной Порты. Была развита телеграфная сеть, а в 1897 году проведена первая в стране социально-экономическая перепись населения. Великие визири, министры, генерал-губернаторы и дипломаты были отнюдь не пассивными творениями деспота и играли важную роль в управлении империей.

Желая противостоять успехам русского панславизма на Балканах, Абдул-Хамид II сосредоточился на более избирательной политике халифата с османским размахом, направленной на суннитские народы Кавказа и Центральной Азии, для которых он хотел стать духовным лидером. Султан понимал выгоды для внутренней и международной политики, которые он мог извлечь из статуса халифа-султана. Направление международной политики Османской империи менялось. С началом в лондонской прессе кампании против насилия над болгарским населением в 1876 году, недвусмысленной поддержки британским правительством ее величества хедивов в Судане и растущей угрозы османской целостности в Персидском заливе (кризис в Табе 1906 года) Англия перестала поддерживать Порту в той степени, в которой делала это с 1830-х годов. Благодаря развороту в немецкой политике (от бисмарковского презрения к программе Drang nach Osten[318]) Стамбул укрепил союз с Германией, хотя последняя так и не заняла место, которое полвека назад занимала Англия. В области торговли и развития султан поддерживал растущие инвестиции Франции, предоставляя в то же время значительные преимущества России (эксклюзивность российской железнодорожной концессии на османской стороне российско-османской границы в 1900 году). Султан был непреклонен только тогда, когда речь шла о суверенитете, пусть и номинальном, в той части империи, где он, даже больше, чем его предшественники, утверждал себя в качестве защитника «двух святынь». Например, он настаивал, чтобы железная дорога в Хиджазе финансировалась исключительно за счет средств, собранных с мусульманского населения. Однако режим Хамида не смог направить в нужное русло внутреннюю оппозицию, несмотря на умелое обращение правителя с младотурками, или сохранить pax ottomana (восстание в Македонии в 1903 году, открытое восстание в Йемене в 1904 году) и подавить совместный подъем империализма и национализма. В 1905 году Абдул-Хамид II стал целью для покушений со стороны армян и анархистов. Международная пресса изображала его «красным султаном». Тем не менее в долгосрочной перспективе его правление способствовало развитию османского конституционализма и открыло путь для вмешательства армии.

Младотурецкая революция

Младотурецкая революция привела к замене автократического режима Хамида «эпохой второй Конституции» (İkinci meşrutiyet). Она стала результатом военного восстания, скоординированного в Македонии в июне 1908 года и преследовавшего четкую цель: остановить процесс распада империи. Движение набрало силу, но распространилось локально, новости о нем дошли до остальной страны только после того, как 23 июля было объявлено решение о созыве парламента, чтобы, как надеялся султан, сохранить порядок и ослабить оппозицию. В отличие от иранской революции 1905–1906 годов, монарха не сместили. В отличие от русской революции 1905 года, не был создан никакой новый совещательный орган. На улицах было поднято знамя Liberté, Égalité, Fraternité (Свобода, Равенство, Братство), однако движение было нацелено прежде всего на восстановление парламента. Выборы в ноябре – декабре 1908 года проводились на основе косвенного двухуровневого избирательного права; право голоса имели только мужчины старше 25 лет.

После того как в Стамбуле закончилось июльское и августовское «опьянение свободой» (Ф. Джорджон), в городе собрались 275 депутатов, подавляющее большинство проголосовало за партию «Единение и прогресс» (ПЕП), созданную как комитет общественного спасения и постепенно преобразованную в общественную партию с местными отделениями[319]. В апреле 1909 года на фоне слухов о заговоре вооруженное контрдвижение объединило сторонников старого режима, исламистов, либералов и немусульманских националистов. Подавление этого мятежа привело к свержению султана Абдул-Хамида II и ужесточению режима (ограничение свободы прессы). В ноябре 1911 года оппозиция создала новую партию, Либеральная Антанта – важнейшее событие, ознаменовавшее недолгое существование двухпартийной системы в Турции и, более того, биполяризацию политической жизни страны в последующие десятилетия. В условиях, отличных от контекста 1908 года (контроль избирательных процедур в пользу ПЕП, пропагандистский режим, тюремное заключение), в феврале – апреле 1912 года состоялись выборы, по итогам которых в палату прошли только шесть оппозиционных депутатов. В июне в Албании вспыхнул мятеж, кабинет министров был свергнут, а Собрание распущено. ПЕП вступила в оппозицию к кабинету министров, но воспользовалась всеобщим беспокойством, вызванным балканским кризисом 1912–1913 годов, чтобы стать единственной движущей силой, поставившей Османскую империю на путь искупления, и подготовить ее возвращение в три