– Да, мы с Иветтой подготовили для вас этот сюрприз!

Затем Глеб вскочил и выбежал из-за стола, не в состоянии дальше поддерживать игру.

Анна тоже была удивлена, но в меньшей степени. Ее аналитический ум прокрутил разные варианты, и она пришла к выводу, что матери каким-то образом стало известно об их отношениях. Может быть, сумасшедший эпизод на лестнице отыгрался? Кто-то увидел их, а потом донес Иветте. И это внезапное опьянение, совершенно нехарактерное для Иветты! Во время застолья она была почти трезвая, а к чаю пришла еле держась на ногах. Поразмыслив над неожиданной помолвкой, Анна пришла к выводу, что мать поступила очень разумно, выйдя из злополучного треугольника. Хотя связывать себя со взбалмошным стариком было совсем не обязательно – могла бы просто уйти в тень. Но Иветте всегда не хватало уверенности, и она решила сжечь за собой мосты. Косвенно благодаря ее за поступок, Анна громко сказала:

– Мамочка, твой пирог великолепен. В жизни не ела ничего вкуснее!

Иветта схватилась за сердце и откинулась на спинку стула. Бузыкин захлопотал около будущей супруги, при этом с укоризной шепнув, что в их возрасте с алкоголем надо быть поосторожнее. Он помог ей выбраться из-за стола и проводил в другую комнату. Остаток вечера гости провели без юбилярши, которая забылась в спасительном сне.

Глеб несколько дней думал о предстоящем уходе Иветты. Все получилось как-то вдруг, даже не поговорили по-человечески! Конечно, живи они по-прежнему в одном доме, решение Иветты не стало бы для него такой неожиданностью. Но вернуться к Иветте ему не позволяло состояние Валерии – в какой-то момент оно стало отговоркой. Находиться в одной квартире с женой и любовницей ему было неловко. Спустя неделю после юбилея стало ясно, что намерения Иветты серьезны и она вот-вот переедет к Бузыкину. Перед окончательным расставанием Глеб решил поговорить с женой наедине. Анна одобрила этот шаг и уехала к подруге. Глеб позвонил Иветте и спросил: когда она сможет уделить ему время.

– Приходи когда хочешь. – Ей уже было все равно.

Бузыкин поторапливал Иветту с переездом, опасаясь, что она передумает. Но Иветта и сама не хотела задерживаться в ставшем для нее чужим доме. Она уже собрала вещи и теперь наводила порядок в квартире: этакая месть обидчикам – «вы меня изгнали, а я не держу на вас зла». Непременно следовало вымыть окно в комнате. Это было прощание с другом детства: окошко, притулившееся под крышей угрюмого высокого здания, когда-то открыло ей красоту мира и родного города. В Санкт-Петербурге трудно было бы найти лучшую смотровую площадку. Прямо перед глазами темнел Летний сад. В стороне, отделенные полноводной Невой, прорисовывались строгие очертания Петропавловской крепости и золотой шпиль ее собора с парящим в небе ангелом. И прочие высотные акценты волшебного города можно было если не разглядеть, то угадать. В череде потерь Иветты любимое окно занимало следующее за Глебом место. Оно несло свет в ее душу. Иветта знала, остаток лет ей придется провести во тьме.

* * *

Когда-то Иветта с трудом выкарабкалась из плена безответной любви к Володьке Амосову. Притом что ни мимолетный поцелуй, ни единое свидание не скрасили эти чувства! Пятнадцать лет фантазий и душевных терзаний… А что теперь? Иветта понимала, что Глеба она не забудет до конца жизни.

Она протирала стекло мягкой ветошью. Осенний холодок упрямо застилал его туманом, но Иветта снова и снова водила тряпкой по чистому уже месту. Звенящая синева ноябрьского неба была необыкновенно яркой для этого времени года, но синь эта мерцала не для Иветты. Внизу – Иветта опустила взгляд к асфальту – серое дно двора-колодца. На миг сладкая жуть поманила в бездну. Как замечательно и легко разрешились бы все проблемы! Однако Иветта крепче ухватилась за верхнюю раму, орудуя тряпкой с наружной стороны окна. Подростковая опрометчивость непозволительна. Вдруг прерванная по собственной воле жизнь обернется вечными страданиями для души? Эта таинственная субстанция, уже не подруга, а вынужденная соседка, умоляла Иветту смириться и нести дальше свой крест.

В этот момент на пороге возник Глеб. По комнате шквалом пронесся сквозняк. Рука Иветты оторвалась от рамы, и испуганная мойщица в невероятном акробатическом кульбите рухнула вниз.

Глеб успел подхватить Иветту в тот момент, когда она почти коснулась паркета. Удержать жену он не смог, однако скорость падения замедлил. Спустя несколько минут Иветта, потирая ушибленное колено, встала на ноги. Глеб проводил жену до дивана, уложил ее, прикрыл пледом и домыл окно. Затем принес из кухни поднос с чашками и кофейником, разлил ароматный напиток.

– Ну и напугала ты меня, старушка!

– Ты сам меня напугал. Появился так неожиданно!

– Я звоню – никто не открывает. Пришлось отпирать своими ключами.

Иветта замолчала. Признаться, что он вторгся в ее диалог со своей душой в тот момент, когда она подумывала о самоубийстве? Нет, это умрет с ней.

Глеб отхлебнул кофе и повернул разговор к тому, ради чего пришел:

– Вета, скажи, ты всерьез собралась переезжать к Бузыкину?

– Да, я так решила.

– Но зачем?! Почему? Я же люблю тебя! Иветта, с трудом выдерживая лживые заверения, все же пощадила Глеба:

– У нас с Георгием Андроновичем много общего.

– С каких это пор? И почему ты преподнесла мне такой сюрприз, не открылась раньше?

– Я, наверно, виновата, мой маленький, но так получилось, извини.

У Глеба защемило сердце: она считает его несмышленышем, а себя – зрелой женщиной?

– Что ж, раз ты так решила… Может, мы все-таки останемся друзьями?

– Друзьями? Если хочешь, пожалуйста.

Про себя Иветта знала, что никогда не сможет с Глебом просто приятельствовать. Для этого она должна разлюбить его, что представляется абсолютно невозможным.

Они поговорили о посторонних делах, и каждый был доволен, что сохранил свою тайну. Глеб промолчал об Анне, а Иветта удержалась от желания выплеснуть Глебу в лицо невыносимую правду. Встреча их прошла мирно и завершилась обещаниями заходить друг к другу в гости.

Тамара Константиновна отговаривала Иветту от скоропалительного решения. Ей были неведомы все обстоятельства, но она чувствовала, что подруга бежит от каких-то неурядиц с Глебом. Она предупреждала Иветту о трудностях нового брака. В этом возрасте, говорила она, люди не меняют своих привычек. И если нет настоящего большого чувства, то притереться друг к другу нелегко. Но Иветта не внимала доводам рассудка, она была во власти эмоций: уж лучше внешние проблемы, чем грызущая изнутри тоска! Иветта сдержала импульсивно данное Бузыкину обещание.

* * *

Семейная жизнь Иветты началась красиво. Бузыкин держался взятой им романтической роли: чуть ли не ежедневно покупал новой подруге жизни цветы, целовал ручку, вставая из-за стола. А когда оба усаживались вечером перед телевизором, выкладывал перед ней коробку шоколадных конфет. И все бы ничего, если бы не интимные дела. Бузыкин заранее честно предупредил Иветту, что мужская сила уже оставила его. Он обещал возместить этот изъян духовной поддержкой. Но Иветта заверила, что ее устраивает такое положение дел: она тоже немолода, и желаний такого рода у нее нет. Иветта никак. не думала, что Бузыкин вовсе не исключал совместное пребывание в постели. Ночью место пылкого рыцаря занимал похотливый старик.