И вот Янковски вызван на аудиенцию к женщине, бывшей в его представлении олицетворением безвкусицы и от которой он страдал на своем теперешнем посту. В счастливые времена он знал дам, чья родословная уходила корнями глубоко в прошлое; среди них была, например, княгиня Паула Меттерних, бесспорно задававшая тон в венском свете. Ему приходилось общаться с настоящими королевами, а к этой, так называемой королеве он не испытывал ничего, кроме смешанного со скукой презрения. В его глазах не столько она, сколько вся династия Обреновичей, за исключением умершего короля Милана, была какой-то исторической трагической шуткой. Король Милан почитался не за свой титул, а за то, что он являлся воплощением истинного монарха. В то же время роль короля доставляла ему удовольствие; и пока так было, он исполнял ее со всей страстью, но, как только ему наскучило, Милан легко отказался от трона — никогда не принимая роль короля всерьез. Бедный маленький Александр же, напротив, без своего королевского звания как будто и жить не мог. Янковски, когда тот видел Александра, надутого от важности, он казался похожим на заполненный горячим воздухом воздушный шарик, который не замечает, что он пробит и из отверстия постепенно выходит воздух.

— Я пригласила Вас для того, чтобы сказать Вам, что Ваше правительство обязано нам помочь, господин старший лейтенант.

Так начала аудиенцию королева Драга, не слушая произнесенных им извинений за отсутствие на придворных обедах. Он пытался объяснить, что всему виной приступы мигрени, но королева, очевидно, не желала ничего знать об этом.

— Каким образом помочь, мадам? — спросил он, хотя прекрасно понимал, о какой помощи идет речь. — Если речь идет о желании Вашего Величества получить кредит Банковского дома Вены…

Она оборвала его:

— Речь не о кредите, и, пожалуйста, не делайте вид, будто не понимаете этого. — Она подняла голову и громко сказала: — Нас как скот зарежет эта банда убийц, если Ваше правительство не придет нам на помощь!

Янковски, пытаясь уклониться от ответа, изобразил на своем лице удивление.

— Зарежут? Что за выражение, мадам! И о какой банде убийц Вы говорите? Если Вы опасаетесь покушения, что в этой части света не абсолютно исключено, то, для того чтобы это предотвратить, в Вашем распоряжении отличная и даже временами безжалостная полиция.

Драга резко встала. Как подброшенный пружиной, вскочил на ноги и старший лейтенант. Как бы плохо Янковски ни относился к Драге, все же не забывал ни на секунду, что она женщина, а он офицер его императорского величества кайзера Франца-Иосифа.

— Ради всего святого, господин старший лейтенант, не делайте вид, что Вы ничего об этом не знаете! В городе готовится заговор, в него вовлечены дюжины, если не сотни людей. Вполне вероятно, даже и вся радикальная партия.

— Мадам, — пытался он ее прервать.

Она не позволила себя отвлечь.

— Я знаю, что Вы хотите сказать. Что заговоры являются обычным делом для Сербии. Но это не так. Они возникли только после того, как Россия начала вмешиваться в дела Балкан. Вы знаете так же хорошо, как и я, что, если бы не Россия, ничто бы не омрачало отношений короля Александра и его народа.

— Мадам, мое правительство имеет все основания полагать, что русские при нынешнем внутриполитическом положении на Балканах предпочитают избегать какого-либо вмешательства.

— А я знаю из надежного источника, что это не так. Вам известно, что полковник Грабов находится в Белграде?

На какое-то время повисла пауза, затем Янковски стал говорить:

— Да, я слышал об этом, но, если честно, никогда не верил, что он действительно здесь. Русские обожают мистификации. Их правительство часто изобретает целые организации или отдельные личности, которые вообще не существуют, с единственной целью — нагнать страха на народ или легковерных иностранцев. Конечно, я слышал о полковнике Грабове и его азиатском отделе, но никогда не имел удовольствия встречаться ни с ним, ни с его таинственными сотрудниками.

— А я случайно имела удовольствие, если это можно так назвать. Грабов в высшей степени реальная личность, и заговор тоже реален. И он даже не считает нужным это скрывать, так что… — Голос больше не повиновался ей.

Янковски смотрел на Драгу с состраданием.

— Разве Вы не видите, что стоит за всем этим, мадам? Грабов хочет Вас запугать. Не знаю, с какой целью, но они всегда поступают именно так, эти русские. Они насаждают слухи, разбрасывают намеки, затушевывают факты. Если бы за границей было столько шпионов, как нас заставляют поверить, Россия давно бы обезлюдела.

Его французский прононс с легким польским акцентом действовал Драге на нервы. Она громко сказала:

— Послушайте меня, господин старший лейтенант. Я требую, чтобы Вы предприняли какие-нибудь меры для нашей защиты. Четыре Ваших военных корабля стоят на якоре перед Землином, два пехотных полка расквартированы там же. Учитывая многолетнюю преданную дружбу, которая связывала династию Обреновичей с Вашим императорским домом, сам Бог обязывает Ваше правительство нас спасти.

— Но каким образом, мадам?

— При необходимости Ваша армия должна вступить в Белград.

Янковски уставился на королеву, его удивление на этот раз не было наигранным.

— Вступить в Белград! Напасть на Сербию! Вы не можете это предлагать всерьез, мадам!

— Я говорю это совершенно серьезно.

— Понимаете ли Вы, мадам, — сказал он с ехидной улыбкой, — что таким образом Вы предлагаете моему правительству сербский трон?

— Абсолютно. — Она буквально упала в изнеможении на свое кресло. Казалось, разговор отнял у нее последние силы.

— А что с королем? Он согласится с таким абсурдным предложением?

— Он всегда следует моим советам. Но я не вижу ничего абсурдного в том, что Ваши войска займут город. Только на время, пока не будут восстановлены порядок и спокойствие.

Хотя он знал, что граф Голуховски одним небрежным движением руки отбросит это предложение, Янковски решил про себя сообщить обо всем министру иностранных дел шифрованной телеграммой.

— Я сообщу обо всем моему руководству, мадам, но я не могу обещать Вам быстрого ответа.

Он надеялся, что аудиенция подходит к концу.

— Да, но Вы должны дать понять, что времени для обстоятельных обсуждений не остается. Иначе может случиться так, что уже завтра на троне будет сидеть Петр Карагеоргиевич. Хотите Вы этого? Разве Вам неизвестно, что это человек царя? Если он взойдет на трон, Австрии придется смириться с потерей всех югославов в пользу России. Это было бы тяжелым ударом для Вашей страны, которая оказалась бы зажатой между двумя державами — Россией и Германией. Неужели Вы не понимаете, насколько это было бы опасно?

— Ни в малейшей степени, мадам. Германия — дружественная нам страна, что же касается России, то у них в собственной стране столько хлопот, что они поостерегутся оказаться ввязанными в проблемы Балканских стран. В любом случае, я не считаю, что Россия может в какой-то степени угрожать моей стране.