мама кормила меня с ложечки и не отходила от моей кровати две ночи подряд.

— Хорошо, — соглашается она.

— Тогда я сейчас закончу с продуктами, и можем идти. А завтра что-нибудь вкусное сами приготовим, да?

Украдкой смотрю на часы в телефоне, чтобы определиться, на какое время заказать бронь столика. Собираюсь позвонить в кафе, но чувствую, как мышцы сковывает напряжение, когда вижу на дисплее знакомое имя. Я так соскучилась по Борису. Безумно. Машинально отвечаю на его звонок, выходя из маминой спальни.

— Привет, — доносится в трубке его спокойный голос. — Как дела? Как мама? — спрашивает он.

Ноющая боль возвращается с удвоенной силой. Как и моя тоска по этому человеку.

— Привет, — шепотом отзываюсь я, закрывая за собой дверь. — Все хорошо. Маму сегодня выписали. А у тебя? Как Лена?

Я слушаю повисшую в трубке тишину.

— Я не видел ее, — отвечает он холодно.

Чувство вины и безысходности за эти дни меньше не стало. Каждый день мне приходится приказывать себе собраться.

— Я хотела тебя поблагодарить. Врач сказал, что ты купил оборудование для реанимации… — осекаюсь, сглатывая подступивший ком к горлу. — Для меня это много значит.

— Для меня тоже, — отвечает он.

Меня трогают до глубины души забота и участие Бориса, и в тоже время причиняют сильную боль. Это похоже на пытку.

Я слышу, как мама зовет меня из спальни. Сердце тут же делает кульбит в груди. Не хочу, чтобы она поняла, что я разговариваю с Борисом. Мы с ней намеренно стараемся не касаться этой темы. Боюсь, что ей снова станет нехорошо, и у нее случится приступ.

— Извини, пожалуйста, — выпаливаю я. — Мне нужно бежать.

Несколько мгновений я смотрю на погасший дисплей, испытывая горечь, и чувствую, как на душе становится еще тоскливее.

— Сона? — окликает мама, появившись в дверях спальни в своем самом нарядном платье. — Ну что? Ты готова?

— Конечно, мам — говорю я чересчур торопливо, пряча свои настоящие эмоции. — Идем.

Натягиваю на лицо улыбку, а внутри меня рвет на части. Стоит закрыть глаза, как перед ними возникает лицо Бориса, и эту картинку ничем не стереть. Мне горько от осознания, что жизнь в очередной раз поставила меня перед сложным решением, потому что выбор в пользу моего счастья непременно причинит боль близким мне людям.

43

Тихие прогулки с мамой в парке после обеда стали моей отдушиной. Вчера был первый вечер со дня ее выписки, когда зарядил дождь, и мы никуда не пошли. Я выглядываю в окно и смотрю на серые улочки. Придется и сегодня остаться дома, кругом грязь и сырость. Я перевожу взгляд на учебники и вспоминаю, что так и не позвонила хозяйке квартиры. Оказалось, что перевестись в наш институт из МГУ никакая не проблема. Мама все выяснила, позвонив своей знакомой. Необходимо лишь привезти документы. И поставить Марину Вячеславовну в известность, что я не буду продлевать срок аренды квартиры. Не представляю пока, как вернусь забрать вещи туда, где была очень счастлива и пережила самые яркие и волнительные моменты своей жизни. Если бы можно было решить этот вопрос удаленно, я бы с радостью им воспользовалась.

Встряхнув головой, выбрасываю мысли о Борисе. Если все время о нем думать, так можно сойти с ума. Лучше не заниматься самоедством. Тем более, решение я уже приняла.

— Сона, — раздается позади мамин голос.

Я вздрагиваю, отлипая от окна.

— Ты уже встала? В такую рань?

Оборачиваюсь и вижу ее сонное лицо. Мама стала меньше утомляться и чувствует себя значительно лучше. Почти две недели мы провели дома, завтра у нее осмотр, после которого врач, скорее всего, закроет ей больничный лист, но я буду просить, чтобы его продлили. Маме еще рано выходить на работу. Пусть окрепнет.

Вспомнив о своем стремлении вернуться в офис, я опять думаю о Борисе, как он безапелляционным тоном заявил, что мне рано совершать подобные подвиги. В сердце начинает предательски ныть, потому что мне его очень не хватает. Как ни выбрасывай эти мысли из головы, а они, словно рой назойливых пчел, кружат рядом и больно жалят.

— Все в порядке, мам. Это по привычке, — тихо отзываюсь я. — Хотела позаниматься, — киваю на учебники, которые прихватила с собой из спальни.

Мама подходит и обнимает меня за плечи, ласково проводит по волосам. Меня затапливает волной нежности. Да, мы обе стараемся делать вид, будто ничего не произошло, но сейчас всем так проще. Со временем боль утихнет. Я очень на это надеюсь.

— Погулять сегодня не сможем. Дождь зарядил и даже не думает прекращаться. Я погоду посмотрела, так почти два дня будет, — говорю я, обнимая ее в ответ.

Она целует меня в макушку и идет к чайнику. Тоже наливает себе чаю и садится напротив. Мы сидим какое-то время в тишине, думая о своем. Мама не сводит с меня задумчивых глаз, переводит его на учебники и снова на меня. К горлу отчего-то подступает ком.

— Мне до института с обеда нужно добежать, заодно в магазин могу заскочить. Тебе купить что-то? — спрашиваю я.

— Напишу список, — кивает она. — На ужин приготовлю твою любимую запеканку. И вечером тете Гале позвоним по поводу института. Не будем затягивать с переводом, да?

Улыбка стекает с моего лица, от тихого умиротворения ничего не остается.

— Да, — без эмоций отзываюсь я и, собрав учебники, иду в свою комнату.

Полчаса, словно загипнотизированная, я смотрю на телефон, а потом решаюсь. Звоню хозяйке квартиры и сообщаю ей о том, что не буду продлевать срок аренды. Прошу Марину Вячеславовну прислать мои вещи и обещаю ей заплатить за причиненные неудобства. Завершаю разговор с тяжелым сердцем. Еще никогда мне не давались так сложно какие-либо решения.

По дороге из института я встречаю старую знакомую. Олеся своей болтовней отвлекает меня от грустных мыслей и настолько меня увлекает, что я начинаю задавать ей вопросы о ее о буднях в институте и личной жизни. Мы заходим в супермаркет и направляемся к кассе, когда телефон разражается самой моей любимой мелодией. Сердце тут же проваливается в пятки.

Несколько мгновений я смотрю на экран, где высвечивается имя Бориса, а потом, отойдя в сторону, принимаю звонок, нажимая на зеленую кнопку.

— Привет, как дела? — слышится