это работа для них, а нас после заправки снова на разведку послали. В зону работы второй пары. Те тоже благополучно вернулись, да ещё встретили немецкие бомбардировщики, залетевшие на нашу сторону. Мало того что сообщили их маршрут и высоту, так ещё и сами атаковали. Сбить не смогли – ведущий пары повреждения получил, еле дотянули до полосы. Но один юнкерс дымил, отвернув к себе в тыл.

Этот вылет вышел куда интереснее. При возвращении, уйдя от двух групп немецких истребителей, что шли на перехват, да на форсаже, не успели перекрыть дорогу, мы пересекли передовую, как я услышал в радиоэфире:

– Это Берёза-три. «Лавочки», опознайтесь.

Перед каждым вылетом мне сообщали радиопозывные, которых я обязан слушаться, этот позывной там был, поэтому ответил сразу:

– Я Татарин, Берёза-три.

Почему мне такой позывной дали, понятия не имею, я вообще голубоглазый блондин, с чуть раскосыми глазами. Может, из-за них? Да ладно, шучу, просто по списку зачитали, мне достался этот по очереди, а подходит он или нет, в штабе дивизии плевать было. За мной записан позывной – и всё тут. Лазареву вон достался позывной Зелёный. Ничего, не грустит.

– Слева от вас три Яка ведут бой с двенадцатью немецкими истребителями. Помогите им.

– Принято.

Положив истребитель на крыло, сделав разворот и набирая высоту (преимущество всегда в высоте, как завещал известный Покрышкин), я направился к группе наших и немецких самолётов. Я их видел, но обходил стороной, так как доставлял важные разведданные, но раз приказ стоит, нужно выполнять. Да я только за. Тут никто не станет ложкой мозг выедать, как обычно бывает. А Берёза прав, ближе всего помощь оказать могла только моя пара, остальные тоже спешили сюда, но были ещё далеко.

Звено Яков было атаковано немцами, те с ходу сбили один истребитель, но наши вели бой отчаянно и вскоре сбили мессер. Задымив, отвалил к своим и второй. Тут и мы обрушились на немцев сверху. Да видели они нас, неожиданности не вышло, но своего я достал. Вспыхнув, тот пошёл вниз, оставляя траурный дымный след. К этому моменту Яков осталось два.

Я резко развернулся (не на месте, тут инерция и скорость большая, но довольно энергично, так, что Лазарев меня потерял, не смог такой крутой поворот заложить) и срезал следующий мессер. Первой очередью подбил, второй добил, сняв его с хвоста Яка под номером «3». Вывалившись из свалки боя, нашёл Лазарева (его атаковала пара мессеров), едва успел предупредить по рации, потом нагнать и отразить вторую атаку (тот не видел атаки) и велел вернуться на место. Лазарев занял позицию за моим хвостом, и мы чуть в стороне от боя начали набирать высоту.

То, что Яки бросили – не страшно, подошло и вступило в бой очередное звено, тоже Яки, так что паритет в силах был. А подняться нужно, а то и в скорости и высоте потеряли. Поднялись – и снова сверху обрушились. Я сбил третьего, и неожиданно рядом мессер задымил и устремился к земле. Его Лазарев снял, а молодец.

Немцы драпанули, их трое осталось. Нагнав один из мессеров, я и его вогнал в землю. О, четверых достал за бой! Вот только это оказалась расчистка воздуха, сюда подходили «Фоккеры», полтора десятка, а за ними шли бомбардировщики. Мы с ведомым потянули на аэродром, Берёза отпустил, потому как было кому встретить немцев. Я уже сообщил, какой состав сюда идет, поэтому наши поднимали и гнали навстечу новые силы. Хм, судя по маршруту, немцы летели бомбить штаб советской общевойсковой армии, что и брала Винницу.

Добрались нормально, аэродром пуст, все на вылете, даже дежурного звена нет. Действительно все силы задействовали для отражения налёта. «Охотников» рядом нет, хотя они любят атаковать наши истребители, когда те возвращаются и идут на посадку с пустыми баками и патронными коробами. Дрон показал, что чисто.

Пока механики принимали машины и с помощью подбежавших бойцов и просто добровольцев закатывали в капониры, я описал Васильеву, что было, подтвердив четырёх сбитых мной и один – ведомым. Правда, сразу не отпустили. Оказалось, на аэродроме был фотокорреспондент армейской газеты, и пришлось дважды позировать.

Встал на крыле самолёта, показал четыре пальца механику – мол, сбил четырёх. Первый снимок тот зарубил, а второй, сказал, что получился. Пообещав пообщаться после доклада – мне в штаб надо, – я с ведомым поспешил туда. Парашют с шлемофоном скинул после фотосессии, в пилотке был.

– Ты когда планшетку будешь носить? – недовольно спросил начальник штаба дивизии, когда я достал карту из-за голенища сапога. – Или тебе подарить?

– Да так удобнее.

– Ладно, докладывай. О пяти сбитых знаю, Берёза-три сообщил уже. Подтвердил. Всё верно?

– Да, четыре мои, один ведомого.

Дальше на своей карте показал, потом на большой штабной, что обнаружил склады ГСМ, и не один, три, показав где, ну и другие находки, включая один аэродром подскока. Или засадный, как его ещё называли. Потом писали рапорты, оформляли всё.

Оба наши истребителя механики штопали, всё же и по нам стреляли. Тут в основном косметика была, без серьёзных повреждений обошлось, сказали часов пять – и можно вылетать, как клей высохнет. Потом мы с напарником пообщались с военным корреспондентом, от политуправления присутствовал офицер, дал интервью.

А вечером мы уже не летали. Прибыли командир корпуса и наш комдив (он вторые сутки отсутствовал), был построен строй полка и штаба дивизии, и началось награждение. Мне лейтенанта дали и «Боевик». За четырёх сбитых и проведённую разведку. Это когда Жукова потеряли, тех дней награда.

Я вечером отметил. Документы, к слову, сдал в штаб, погоны новые выдали – сменил, так что внесли в офицерское удостоверение новые данные. Орденскую книжицу убрал к остальным в хранилище, в шкатулку. Хорошо отметили: и звёздочки обмыл, и орден.

Утром снова на разведку послали. Часть ночи и этого утра наши штурмовики и «пешки» работали по обнаруженным мной целям. Два склада ГСМ уже ярко полыхали, бомбили гаубицы, штабы и другие интересные находки. Мне было поставлено задание найти скрытый аэродром, потому как наши «пешки» нарвались на ложный. Думали, новый – и понесли немалые потери. На ложный их навели другие. Не моя пара.

Да всё нашёл, даже больше. А при возвращении отметил в стороне строй возвращающихся «пешек», который атаковали мессеры, и повернул к ним. Всего восемь машин, одна дымит мотором. Постараемся помочь.

А до передовой ещё двадцать километров. Высота у нас на семьсот метров выше, вот и пользуюсь преимуществом. Немцев две пары было, изукрашены, явно опытные «охотники». Заходил на