— Что это, Вадим?!

Полуэктов был занят сканированием окружающего корабль пространства.

Фагов вроде бы не наблюдалось.

— Это «Альфа», — ответил он, поворачиваясь к экранам. — Первый колониальный транспорт, стартовавший с Земли в 2207 году.

Эрни с трудом верил своим глазам.

Это было потрясающе… невероятно.

Вадим, взглянув на экраны обзора, тоже почувствовал, как медленная дрожь крадется вдоль загривка.

Огромные ворота вакуум-створов, расположенные по всему периметру вращающегося корпуса «Альфы», были плотно закрыты!

— Что-то случилось? — спросил Рорих, заметив, как побледнел Вадим.

— Будем надеяться, что нет. Похоже, мы не первые, кто прибыл в точку сбора. Включи связь, Эрни, и пусть Ваби на всякий случай не дремлет там в блистере.

— Он никогда не дремлет, — ответил Рорих, отъезжая вместе с креслом к панели, откуда осуществлялось управление связью. — Мне нужны частота и позывные. Там есть кто-то на борту?

— Вероятно… — ответил Вадим, называя нужные цифры.

Сомкнутые ворота шлюзов могли означать лишь то, что Покровский отправил сюда группу, которая смогла реанимировать установку термоядерного синтеза «Альфы».

«Только бы не ганианцы…»

— Борт, говорит Ноль-семнадцать-два. Передаю данные для опознания. Прошу определить коридор сближения.

Названные Рорихом цифры были позывными Полуэктова. Если на борту Покровский или его люди, они ответят.

— Ноль-семнадцать-два, слышу вас. Попрошу капитана Полуэктова подойти к терминалу связи.

Вадим встал, подошел к устройству передачи данных.

Несколько секунд ушло на сканирование и передачу файлового пакета. Потом внезапно вспыхнул включившийся экран, и на нем возникло лицо Покровского.

— Рад видеть тебя, Вадим.

ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ОН ТОЖЕ БЫЛ РАД ВИДЕТЬ ГЕНЕРАЛА!..

* * *

— Н-да… — просмотрев полную запись событий с диска-кристалла, Покровский встал, меряя по привычке шагами пространство рабочего отсека. — Теперь мне становятся понятны многие нюансы нашего сегодняшнего положения, — признал он. — А оно, кстати сказать, почти безвыходное… Вот так-то…

Вадим, слушая генерала, невольно продолжал озираться по сторонам.

Неужели это была та самая «Альфа», по темным, разгерметизированным отсекам которой он, как чумной, носился всего несколько месяцев назад?!

— Я отправил сюда группу технических специалистов спустя несколько дней после твоего возвращения на Землю, — пояснил Покровский, перехватив блуждающий взгляд Вадима. — Но сейчас не до этого… Эй, господин Творец! — повысив голос, позвал он.

За приоткрытыми дверями отсека возникло движение. Джой Скриммер в какой-то степени пришел в себя за две недели, прошедшие после отлета с Дансии.

— Вот, господа, тот самый деятель, о котором упоминал покойный Гамаюнов, — отрекомендовал Покровский вошедшего. — Это он работал на Аль Максуда, создавая для него виртуальные миры. И именно его намеревались убрать люди Андрея Генриховича.

Джой побледнел. Такие рекомендации ему пришлись не по вкусу.

— А что ты хотел? — сурово спросил у него Покровский. — Думал, Интерстар безлик, Сеть все спишет?

— Я… Я ведь уже говорил, что понятия не имел!…

— Говорил… — согласился Покровский. — Ты не знал, этот Гамаюнов, напротив, — отлично знал, что делает, а оба вы продавали за деньги все остальное человечество вместе с его историей, памятью, словом, со всеми потрохами!

— Андрей Георгиевич, — перебил Покровского Вадим. — Я все еще не совсем понимаю, при чем тут виртуальные миры? Зачем они понадобились ганианцам? Какой смысл во всей этой возне с Интерстаром?

— Смысл есть, причем огромный! Даю на отсечение что угодно, ганианцы сами ни за что бы не додумались до такой схемы! Они умеют играть на наших слабостях, на разобщенности, алчности, страхе, наконец! Везде находятся люди, готовые продать им свои мозги за сотню-другую кредитов!

Покровский обернулся к Скриммеру и приказал, кивнув на терминал:

— Продемонстрируй их схему добычи металлического водорода, Творец!

Джой покорно поплелся в кресло.

Надев тонкий обруч виртуальной связи, он обернулся и пояснил:

— Когда Андрей Георгиевич рассказал мне об этом месте, я вспомнил созданные мной несколько лет назад реальности и подумал: должен же быть практический смысл в их существовании! Я создавал структуру миров, их декорации, а туда по виртуальным каналам связи должны были приходить некие личности, с тем чтобы управлять механизмами, модели которых я также программировал в определенных точках фантомных миров.

Пальцы Джоя быстро пробежали по сенсорам клавиатуры.

Расположенный рядом объемный монитор, явно доставленный сюда техниками Покровского, ожил, демонстрируя заставку общего входа в сеть Интерстар.

— Мы сейчас сидим на собственном канале, который создает смонтированный на «Альфе» генератор ГЧ, — вполголоса пояснил генерал.

* * *

Джой не мог обижаться на Покровского. Все, что говорил Андрей Георгиевич, было правдой.

Он поднял глаза, сфокусировав мутный от усталости взгляд на вращающейся заставке Интерстара, и вспомнил, как несколько дней назад точно так же впервые погружался в Сеть с терминала, расположенного на борту древнего корабля.

Великая, безликая свобода… Глянец, мишура, покрывающая сотни миллионов конкретных лиц. Лжереальность.

Сначала ты восторженно погружаешься в нее, думая, что стал всемогущим, как сам господь.

Ты наслаждаешься, не понимая, что тонешь.

Миллиарды байт того, чего нет. Иллюзия, такая сочная, что реальный мир блекнет перед ней. Хочется туда, снова и снова, в мир вседозволенности, в мир нереализованных ощущений, и мозг гибнет под этим сладким гнетом, он больше не хочет тягомотины будней…

Потом внезапно наступает отрезвление.

Ты начинаешь понимать, что все имеет свою цену. На самом деле мир Интерстара — это не только великий, привлекающий иллюзией жизни он-лайн, соединивший сотни миров.

Интерстар — это прежде всего люди, чьи души и мысли обитают в нем. И если человек, по сути своей — мерзавец, то в конечном итоге образ седобородого старца, поучительно рассуждающего о проблемах морали, рано или поздно обернется своим истинным лицом — одутловатой рожей мелкого неудачника, засевшего на халявной линии, специально задерживающегося после работы, чтобы посмотреть порнографический фильм, а заодно порассуждать о вечном…

Мир безграничных, но очень зыбких иллюзий, мир утраченных моральных ценностей, мир, где ответственность за сказанное и содеянное не наступает практически никогда…