— Что же Деникин глядит и все его бояре думающие?

— Гнать в три шеи этих бояр… Деникин в гору, семеро под гору… нет, на старых дрожжах теста не подымешь.

Из тыла привозили копии писем с беспощадной критикой стратегии Деникина. Эти письма будто бы писал командующий Кавказской армией генерал Врангель. В их подлинности сомневались.

— Не станет же Врангель в такой тяжелый момент подрывать авторитет Главнокомандующего.

— Ну, если не Врангель, — отвечали, — так его клевреты, — и называли фамилии.

Тогда возмущались:

— Эх, ослабел наш старик! Подвесить бы ему парочку генералов, живо бы всё в порядок пришло».

К тому времени вера в Деникина, по крайней мере у ветеранов-добровольцев, еще не была окончательно утрачена, и Врангеля даже осуждали за то, что он позволяет себе распространять на фронте и в тылу свои рапорты, подрывающие авторитет главнокомандующего.

Деникин начал опасаться, что сторонники Врангеля из правого, монархического лагеря могут устроить военный переворот. В Отделе пропаганды был внезапно произведен обыск и арестован ряд лиц, среди которых были корреспонденты информационной части при Ставке. Врангель вспоминал об этом происшествии:

«Как оказалось, обыск и аресты произведены были по доносу, что будто бы против генералов Деникина и Романовского готовится покушение. Заговор якобы инспирировался крайними „монархическими“ кругами. Негласным руководителем заговора будто бы являлся сам помощник Главнокомандующего генерал Лукомский. Конечно, по проверке всё дело оказалось чушью, однако доносчик продолжал оставаться при генерале Романовском для „информации“».

Об этом заговоре написал российский историк В. Г. Бортневский, основываясь на архивах русской эмиграции:

«Материалы о заговоре так называемого „Анонимного центра“ хранятся в коллекциях генерала А. И. Деникина и полковника В. М. Бека в Бахметьевском архиве Колумбийского университета. Заговор имел целью сместить Главнокомандующего и некоторых его приближенных. Особо ценные сведения содержатся в деле, подготовленном Л. А. Зубелевичем, начальником гражданской части Государственной стражи: протоколы допросов, конфискованные письма-шифровки, дневники, докладные записки.

В конце ноября 1919 г. был арестован… А. А. Пацановский, заведующий бюро секретной информации ОСВАГа… Штабс-капитан Пацановский назвал имена некоторых лиц, разделявших планы Анонимного центра и занимавших в то время ключевые посты во ВСЮР Среди них: генералы А. М. Драгомиров, А. П. Кутепов, Н. С. Тимановский, В. 3. Май-Маевский, П. Н. Врангель, Я. Д. Юзефович, Я. А. Слащев, адмиралы Д. В. Ненюков и А. Д. Бубнов, начальник ОСВАГа К. Н. Соколов; генерал М. Л. Салатко-Петрище, председатель Судебно-следственной комиссии при Главнокомандующем; полковник С. Н. Ряснянский, начальник разведывательного отделения штаба ВСЮР; статский советник В. Г Орлов, начальник контрразведывательного отделения отдела Генерального штаба Военного управления при Главнокомандующем…»

Столь широкий перечень лиц, будто бы разделявших планы смещения Деникина, наводит на мысль, что всё «дело о заговоре» было дутым. Замены Деникина Врангелем никак не мог желать, например, Май-Маевский, которого барон очень жестко публично критиковал. Не мог его поддерживать и Кутепов, который даже на совещании высшего командного состава в Феодосии, когда Деникин собирался отказаться от власти, выступил против этого. Кажется, одной из целей «дела» о мнимом заговоре было добиться устранения Врангеля с поста командующего Добровольческой армией.

По утверждению Г. Н. Раковского, даже лица, возглавлявшие армии, в беседах с представителями печати прямо говорили, что причина катастрофы заключалась в первую очередь в неправильной политике. «„Главная наша задача, — говорили они, — заключалась в том, чтобы разбить врага. Нам не раз предлагали живую силу. Мы ею не воспользовались, тогда как должны были принимать ее с распростертыми объятиями. Нужно было поставить себе одну задачу — разбить большевиков и довести страну до Учредительного собрания. Пусть Петлюра требует самостийности Украины. Получай ее, давай силу и бей большевиков. Всё потом разберет и решит Учредительное собрание. Мы делили шкуру неубитого медведя. Горе наше, что за дело взялись отжившие, ничему не научившиеся люди“. Ужас, трагизм положения генерала Деникина заключались в его одиночестве. Не раз он с отчаянием заявлял: „Меня ведь никто не поддерживает. Я — один“».

Из-за глубокого прорыва конницы Буденного и отсутствия достаточного количества боеспособной кавалерии в Добровольческой армии генерал Врангель в рапорте от 11 (24) декабря 1919 года предложил отвести правый фланг Добровольческой армии на линию река Миус — Новочеркасск, а левый фланг, состоящий из 1-го армейского корпуса А. П. Кутепова, — в Крым. 11 декабря в Ростове состоялось совещание Деникина с Сидориным и Врангелем.

Двадцатого декабря 1919 года (2 января 1920-го) Врангель в связи с расформированием Добровольческой армии был направлен в распоряжение Главнокомандующего. Накануне он отдал прощальный приказ по Добровольческой армии и отбыл в Екатеринодар, где обнаружил, что та же задача по мобилизации казачества была поручена главнокомандующим генералу Шкуро. По словам Раковского, «общая политическая обстановка делала совершенно немыслимым участие генерала Врангеля в этом формировании. Быстро терял свою популярность и генерал Шкуро, авторитет и престиж которого в глазах кубанцев был подорван его приверженностью к Ставке». Действительно, после того, как Врангель сыграл активную роль в разгоне Кубанской рады, его участие в формировании кубанских корпусов могло только отпугнуть казаков.

Советский историк H. E. Какурин тоже отметил связь конфликта Деникина и Врангеля с переформированием Вооруженных сил Юга России: «Намерение советского командования отделить Добровольческую армию от казачьих областей отвечало тайным намерениям Врангеля, который тогда уже замышлял свергнуть власть Деникина и продолжать гражданскую войну, опираясь на Крым, силами исключительно одной Добровольческой армии. Но ее слабость, по-видимому, лишала его возможности выразить явно эти намерения… Группировка сил Добровольческой армии при отступлении свидетельствовала об этих намерениях ее командования самому оторваться от Донской армии и уйти в Крым. Врангель держал сильно выдвинутым вперед свой левый фланг на харьковском направлении, быстро оттягивая назад и ослабляя свой правый фланг. Этот маневр был замечен донским командованием, и по его представлению Деникин круто изменил направление отхода Добровольческой армии, свернул опасным фланговым маршем ее главные силы на Ростов. Для прикрытия крымского направления была оставлена только группа Слащева в 3500 штыков и сабель при 32 орудиях. Подготовка Врангеля к свержению Деникина, по-видимому, явилась также одной из причин переформирования Добровольческой армии в корпус с подчинением его донскому командованию и с увольнением от своих обязанностей Врангеля».

Генерал Врангель 26 декабря прибыл в Батайск, где находилась Ставка Деникина, и получил предписание отправиться в Новороссийск и организовать его оборону. Однако вскоре пришел приказ о назначении генерал-губернатором Новороссийской области генерала Лукомского.