до случайности на практике ведёт к их смешению, ведёт к тому, что в практической жизни мы будем не в состоянии выделить необходимость из проявлений случайности и в практической деятельности погрязнем в болоте фатализма и слепого авантюризма. Вместе с тем мы проводим грань между случайностью и необходимостью для того, чтобы подчеркнуть, что случайность не может стать доминирующей тенденцией в процессе развития. Это отнюдь не означает, что случайные явления не играют в процессе развития никакой роли. Хотя случайность и не может стать определяющей развитие вещей и явлений тенденцией, она тем не менее может вызывать в процессе развития вещей и явлений различного рода отклонения, может ускорить процесс развития или замедлить его. В результате чрезвычайной сложности процесса связей вещей и явлений в нём постоянно существуют случайные факторы. Необходимость прокладывает себе путь через бесчисленное множество случайностей[150].

В процессах развития объективных вещей и явлений необходимость не существует в чистом виде. В различных вещах и явлениях необходимость дополняется случайностью. Случайность обычно является формой проявления необходимости. Если взять, к примеру, какую-либо отдельную или только что возникшую вещь или явление, то часто может показаться, что форма её существования случайна, однако за этой случайностью, как правило, скрываются необходимые связи, таится железная закономерность. И задача науки состоит в том, чтобы распознать в этих только что возникших, отдельных, по форме как бы случайных вещах и явлениях скрывающуюся за ними необходимость. Эта задача совпадает с задачей научного анализа, требующего исходить из явлений для того, чтобы раскрыть сущность вещей. Необходимость же — это фактически тенденция сущности, проявляющаяся в процессе развития вещей и явлений.

Таким образом, наука — мощный враг слепой случайности. Задача научного исследования состоит в том, чтобы в явлениях, кажущихся на первый взгляд случайными, раскрывать скрытые в них необходимые закономерности. Наука не может преклоняться перед поверхностными явлениями, перед случайностью. Прагматизм и другие современные реакционные течения буржуазной философии, отрицающие необходимость и считающие всё случайным, какие бы красивые научные вывески они ни вывешивали на свой фасад, в действительности являются совершенно антинаучными по своим взглядам. Задача научного анализа состоит не только в том, чтобы среди случайностей выявить необходимые законы, но и в том, чтобы помочь нам умело использовать познанную нами необходимость для руководства нашими действиями. Это умелое использование познанной необходимости для руководства нашими действиями имеет двоякий смысл: во-первых, это значит, что надо уметь использовать познание необходимых законов для правильного формулирования целей и планов нашей деятельности с тем, чтобы придать нашим действиям высокую сознательность и избегнуть слепого авантюризма; во-вторых, это поможет нам использовать в наших действиях все благоприятные случайные факторы с тем, чтобы ускорить ход того или иного дела, ускорить победу в борьбе, в то же время минимально подвергаясь влиянию вредных случайных факторов, чтобы способствовать возможно более успешному ходу дел и победе в борьбе, встречая минимум препятствий. В этом состоит главное практическое значение изучения категорий необходимости и случайности.

5. Необходимость и свобода

Вопрос о противоречивых отношениях категорий необходимости и свободы тесно примыкает к вопросу о противоречивых отношениях категорий необходимости и случайности. Категория необходимости показывает, что связям и развитию вещей и явлений присущ объективный характер, что объективные тенденции развития, определяемые необходимостью, являются строго определёнными, не дающими субъективному сознанию людей возможности произвольного, свободного выбора. Категории необходимости и свободы поэтому имеют ярко выраженную противоположность.

Метафизика, считая эту противоположность абсолютной, утверждает, что если развитие вещей и явлений рассматривать как необходимое, то не может быть никакой свободы человека, а его действия определяются лишь волей судьбы. И наоборот, если человек обладает свободой, то в развитии вещей и явлений не существует никакой необходимости. Исходя из этой точки зрения, некоторые буржуазные социологи утверждают, что изменения в развитии человеческого общества якобы полностью определяются «свободой воли» человека и что вообще не существует каких-либо необходимых объективных закономерностей. Это один из самых распространённых мотивов современной субъективно-идеалистической социологии.

В действительности же не существует ни абсолютно изолированной от необходимости свободы, как считает метафизика, ни чисто субъективной свободы воли. Свобода есть продукт необходимого развития вещей и явлений при определённых исторических условиях, определённый объективно существующий характер процесса исторического развития человеческого общества. В развитии природы господствует слепая необходимость, и здесь не может быть и речи о какой-либо свободе. История же человечества — это явление иного порядка. В общественной жизни, так же как и в природе, часто встречаются явления, подпадающие под действие слепой необходимости, и в таких обстоятельствах люди не способны проявить активность и взять судьбу в свои руки. Например, так действует анархия производства в капиталистическом обществе по отношению к капиталистам. Однако общественной жизни людей свойственно и другое, а именно: люди могут познать объективно необходимые законы развития природы и общества, а следовательно, могут и создать условия для благосостояния общества, открыть широкие просторы для действия одних необходимых законов или ограничить сферу действия некоторых других необходимых законов. При таком положении вещей действия человека освобождаются от слепой пассивности и человек становится способным смело взять судьбу в свои руки — смысл свободы именно в этом. В этом же состоит и действительное объективное содержание свободы как категории. Свобода — это не какая-то совершенно отвлечённая, не связанная с необходимостью, чисто субъективная свобода воли, как её представляют себе учёные-метафизики. Свобода — это осознанная необходимость. Неосознанная необходимость совершенно слепа; когда же необходимость осознаётся людьми, она становится орудием в их руках, используемым на благо общества. Осознав необходимость, люди могут сознательно управлять своей судьбой, могут стать сознательными, активными в революционной борьбе, в созидательном труде, могут правильно намечать планы и конкретные шаги своих действий и направлять их с таким расчётом, чтобы успешно достичь заранее намеченных целей. Такая сознательная активность в деятельности как раз и есть подлинная свобода. Необходимость и свобода, таким образом, не являются разобщёнными. Необходимость может превращаться в свободу, и решающее условие такого превращения состоит в том, что необходимость должна быть осознана людьми.

Главное практическое значение изучения категорий необходимости и свободы состоит в том, чтобы обратить внимание на следующее: если мы ставим перед собой цель добиться подлинной свободы, то нам необходимо прежде всего познать необходимость. Субъективисты не уделяют первоочередного внимания познанию объективной необходимости; они думают, что достаточно лишь положиться на свои субъективные, произвольные действия, на «свободу воли» — и это уже свобода. В действительности это вовсе не свобода, а своеобразная субъективистская слепота, которая может привести лишь к тому, что наши действия будут совершенно несвободными и окончатся полным поражением. Концепция об абсолютной «свободе воли», совершенно оторванной от необходимости,