облокотившись на железный поручень у витрины магазина, она стояла к ним спиной, но, судя по фигуре, женщина совсем молодая. Рукавишников обратил внимание на стройные ноги в нейлоновых чулках.

— Она же обморозится, — сказал Алексей Иванович, кивнув на нее Грише. — Тоже мне, выфрантилась, ноги-то совсем красные!

И тут он не услышал, нет, а почувствовал, что женщина плачет. Плечи ее дергались, да и по всему телу время от времени словно судорога пробегала.

«Ну вот еще история… — подумал он. — С мужем поругалась, что ли? Уж выплакивалась бы дома, в тепле…» Он оглянулся, подумав, что тот, с кем поссорилась женщина, может быть где-то рядом. Но улица была пустынна. Лишь вдалеке, ссутулившись от мороза, удалялись двое мужчин.

— Да, по такой погоде застынет девка, — покачал головой Возницын. — А может, пьяная?

Алексею Ивановичу стало жаль плачущую женщину, и он подошел к ней, смутно ощутив, что вся эта история не закончится здесь, на морозной привокзальной площади.

— Может быть, вам нужна помощь? — спросил Алексей Иванович.

Женщина не откликнулась, только плечи ее перестали трястись.

— Вас кто-то обидел?

Она повернула к нему лицо, и Алексей Иванович увидел, что перед ним девушка, почти девчонка. Из-под платка торчал черный вихор, большие глаза были заплаканы, по щекам размазана тушь.

— А вам-то что?! — устало сказала девушка.

— Да ведь холодно, Замерзнете.

— Алеша! Мой автобус! — крикнул Возницын.

Алексей Иванович обернулся. К остановке, и правда, подходил автобус. «Эх, надо мне было привязаться к девчонке со своими расспросами!» — мысленно обругал он себя, но уйти от нее уже не мог.

— Подожди, Гриша, — попросил он. — Нужно же ей помочь! Пропадет.

Возницын нехотя подошел и с сомнением уставился на девушку. С грохотом захлопнулись двери «тройки», и автобус ушел.

— Девушка, так нельзя! — сказал Алексей Иванович как можно мягче. — Вы же простудитесь. Скажите адрес, я отвезу вас домой. Сейчас остановим такси и поедем.

— Ну что ты, дядечка, привязался. Нет у меня дома. — В глазах у девушки было такое безразличие, что Алексею Ивановичу стало не по себе.

— Тогда надо устроиться в гостиницу. — Девушка отвернулась от него, и Рукавишников увидел, что ее бьет мелкая дрожь. — Я вам помогу устроиться в гостинице. Есть недорогая в Новой Деревне. У меня там знакомый администратор, — он обернулся к Грише. — Отвезем ее в «Лесную»?

Возницын пожал плечами:

— Можно и отвезти! Только она же ни мычит ни телится! Милая, — обратился он к девушке. — Тебя же небось мама обыскалась. Сейчас дадим денег на такси, остановим машину…

Похоже, что слова не доходили до нее. «Может быть, она обыкновенная потаскуха? — подумал Рукавишников, — Какой-нибудь «возлюбленный» побил ее, вот и плачет. Пусть разбираются сами…»

Но что-то заставило его остаться. Непохожа была девушка на «привокзальную красотку». Алексей Иванович хоть и не разглядел хорошо ее лицо, но успел заметить, что в нем нет и намека на стервозную вульгарность и потасканность — этих непременных спутников женской распущенности. И одета она была слишком скромно. Бедно и скромно.

— Что же нам с тобой делать? — задумчиво сказал он. — Оставить тебя одну на таком морозе мы не можем… Ты знаешь, сколько градусов? Тридцать пять. Меня уже в шубе начинает колотить. Может быть, есть знакомые в городе?

— Нету. — Она наконец заговорила.

— Ну а вариант с гостиницей? Если у тебя нет денег, я заплачу. — Рукавишников начал говорить ей «ты» машинально, наверное оттого, что вдруг почувствовал себя ответственным за эту девчонку, и это как бы давало ему право на покровительственный тон.

— У меня нету паспорта.

Все оказывалось значительно сложнее. Без паспорта не поможет ни один знакомый администратор. Алексей Иванович присвистнул.

— Может быть, пойти в милицию? Они помогут с ночлегом, — сказал он как можно мягче, но и сам почувствовал, что милиция не лучший вариант. Есть ведь специальные комнаты…

Девушка посмотрела на него с укором и, резко отвернувшись, пошла в сторону Московского вокзала.

Рукавишников догнал ее. Взял под руку. Она не вырвала руку, но и не убавила шагу. Гриша, ворча что-то себе под нос, шел следом.

— Про милицию я сказал не подумав. Но есть и другие варианты.

Никаких других вариантов не было. Кроме одного — привести ее к себе домой. Или к Грише. Пусть переночует… Но у Алексея Ивановича никак не поворачивался язык сказать ей об этом. Его мучили сомнения. А вдруг она все-таки из этих… Или воровка, работающая под «сироту казанскую»…

Наконец он решился:

— Переночуешь у кого-то из нас. — Он подумал о том, что лучше всего было бы отвезти ее к Грише. Там жена, теща — женщины поймут, что к чему. Подумал так и посмотрел на Возницына. Но Гриша, уловив, чего хочет от него приятель, недовольно сморщился и, стараясь, чтобы не увидела девушка, махнул рукой.

— Пойдем ко мне, — сказал Алексей Иванович. — А утром займемся поисками твоих родных.

Девушка остановилась и посмотрела на Рукавишникова долго, в упор. Словно хотела узнать, что у него на уме. Потом просто, без всяких интонаций, сказала:

— Пойдем.

— Ты мне утром позвони, Алеша, — сказал Возницын. — Я тоже подключусь. А ты, девушка, не робей! Поможем. И дом найдем, и маму найдем! — Он обернулся и увидел автобус, подходивший к остановке, — Ну я помчался! Это небось последний. — Возницын подмигнул Алексею Ивановичу и вприпрыжку побежал к остановке.

«Ну и приключение нашел я на свою голову!» — подумал Алексей Иванович и усмехнулся. Ему даже стало весело. Он подумал о том, что дома еще не убраны со стола закуски, выпивка. Он поджарит картошки, накормит девушку. У него у самого снова пробудился аппетит, а хмель ужо давно выветрился из головы. И еще он подумал о том, что семейство Маркеловых, живущее в квартире напротив, уехало на неделю за город и никто их с девушкой не увидит. Не то чтобы к Рукавишникову никогда не ходили женщины, просто эта была слишком молода.

Он взял ее под руку и снова почувствовал, как мелко-мелко дрожит худенькая рука. Девушка не отняла руку, и они быстро пошли по улице, за всю дорогу не проронив ни слова. Молча поднялись по лестнице на третий этаж. Алексей Иванович торопясь открыл дверь и пропустил вперед девушку. Она безбоязненно шагнула в темноту.

— Сейчас, сейчас… — приговаривал он, ища рукой выключатель. Вспыхнул свет. Алексей Иванович ободряюще улыбнулся — Снимай пальто. Вешай сюда. — Он быстро стянул с себя дубленку, кинул на маленький столик шарф, шапку.

Девушка словно оцепенела, стояла не шелохнувшись, не расстегнув пуговиц пальто.

— Ну что ж ты? — Алексей Иванович понял, что гостья намерзлась и боится пошевелиться, боится снять пальто.

— Раздевайся, раздевайся! Сейчас вскипячу чай, поесть