— Что за хрень, — сказал Зак.

— Нет, не хрень. Я говорю правду. Впрочем, если вы не хотите работать с мистером Клостерманном…

— Если ты знаком с мистером Клостерманном, то должен состоять в Братстве. Почему я тогда ни разу не видел тебя на собраниях?

Ричер пожал плечами:

— Я не сижу на месте, много разъезжаю.

— Так, значит, ты состоишь в Братстве? Докажи.

— А зачем мне что-то доказывать? Я — деловой партнер мистера Клостерманна. Между прочим, сегодня мы с ним заключили одну сделку. У него дома. В этом доме я бывал не один раз. Там я вас и увидел. Случайно подслушал, что произошло. Подтвердите мне пару деталей, и я смогу мгновенно вернуть вас в список.

— Засунь все свои сделки себе в задницу. Поговорим о Братстве. Ты член организации? Да или нет? Потому что мы все — его члены. Покажите ему, ребята.

Те, что были в футболках, дружно задрали футболки. Парни в куртках распахнули куртки. А тот, что в спецовке, расстегнул верхнюю пуговицу. У всех на груди оказалась одинаковая наколка. С левой стороны. Орел. Когтями обеих лап держит пучок стрел. А на груди вместо звездно-полосатого флага — круглый щит с черной свастикой на красном фоне.

Смутный образ, маячивший в голове Ричера после разговора с Уоллуорком, вдруг обрел четкие очертания. Белые цветы в гостиной Клостерманна… Это же эдельвейсы. Любимые цветы Адольфа Гитлера. Отец Генри Клостерманна, прибывший из Германии в 1946 году. И привезший с собой как минимум одну ценную картину, которая обеспечила ему возможность начать новую жизнь. Он был военным преступником. Нацистом. А Генри продолжил семейный бизнес.

— Ну что ж, это все упрощает, — сказал Ричер. — У меня в голове было две версии происходящего. А теперь я ясно вижу, что существует только одна.

— Задери рубаху, — сказал Зак. — Покажи свою.

Ричер даже не пошевелился.

Зак застегнул куртку и повернулся к своим приятелям.

— Так он, скорей всего, «антифа». Мистер Клостерманн предупреждал, что они будут за нами следить. Вот почему ему нужна была наша помощь.

— Да в чем помощь-то? — сказал Ричер. — Шнурки ему завязывать? Думаю, если б вы взялись все вместе, то у вас прекрасно бы получилось. За пару дней справились бы. А потом можно и отдохнуть, отлежаться где-нибудь в темной комнате.

Парни, похоже, обиделись и как один двинулись на него.

— Тише, тише, ребята, — сказал Ричер. — Вы что, не умеете пользоваться доступными для вас средствами? Оглянитесь вокруг. Вон их сколько. Гаечные ключи. Молотки. Лопатки для надевания покрышек. И другие очень острые и тяжелые предметы.

Парни переглянулись. Слова Ричера сбили их с толку. С чего это вдруг противник дает им столь полезные советы? Но потом они разозлились. Поняли, что Ричер не просто так предложил им воспользоваться инструментами как оружием, он хотел, чтоб они покрыли себя позором. И перестали себя уважать.

Ричер смотрел, как они выстроились перед ним в ряд и буквально кипели праведным гневом. Их ярость была поистине благородна. Стая идейных борцов против одного неверного. Неверный — это, конечно, он, Ричер. И перед ним вдруг открылось то, что ему нужно было знать. Во всяком случае, самая суть этого. У него есть машина. Он сейчас может сесть в нее и уехать. И это был бы мудрый ход. Но перед ним нацисты. Ричер вспомнил о своей матери. О ребенке, которым она была в оккупированной нацистами Франции во время Второй мировой войны. Вечно голодном. Вечно мерзнущем. Частенько подвергающемся опасности. Нет, сейчас отступать не время.

Против него шестеро, стоят в шеренге, с интервалом около фута, а между ними и Ричером футов десять. Они медленно надвигаются на него. Проблема немудреная. Главное сейчас — по-быстрому сократить их количество. Обычная тактика Ричера: когда противник превосходит числом, постараться разозлить его до бешенства. Заставить быстро двинуться на него. И когда между ним и противником останется пять футов, атаковать самому: броситься вперед и прорвать шеренгу посередине, на ходу нанеся человеку справа удар локтем. Мощь противника сразу резко снизится. А мозги вывихнутся. Буквально. Ричер окажется у них за спиной. Вне поля их зрения. Они очень удивятся и станут разворачиваться. Только Ричер к тому моменту и сам уже развернется. И бросится в обратную сторону. Опять с поднятым вверх локтем. Резкий удар. И тот, что был от него слева, а теперь оказался справа, лежит. Если Ричер правильно рассчитает время, парень сам нарвется на удар, как пьяный водитель, съехавший на встречную полосу. Верный расчет времени приходит с опытом. А его Ричеру было не занимать. Но в данном случае у него была еще проблема. Зак находился справа от центра. А Ричеру не хотелось, чтобы Зак пал одним из первых. Хотелось приберечь его к концу.

Ричер настороженно ждал. Он заметил, что парень на левом фланге шеренги, крадучись, проделывает хитрый маневр. Двигаясь по диагонали, отходит в сторону. И хочет потихоньку зайти с тыла, пока Ричер будет занят другими. В голове у Ричера тут же рождается план. Он делает вид, что смотрит вправо, желая раззадорить того, кто угрожал ему с левого фланга. Дождался, когда шеренга противника придвинулась к нему на семь футов. Шесть. Сделал полшажка вправо. Но движение до конца не довел. Прочно поставил ногу, чтобы развернуться влево, нацелившись в промежуток между двумя крайними парнями. Убедился, что местечко есть. Бросился туда, во время движения подняв оба локтя вверх. Выбросил их вперед. Одного парня зацепил за подбородок. Другому попал прямо в лицо. Оба свалились на землю как подкошенные. По часовой стрелке, работая правым локтем, Ричер развернулся в обратную сторону. Следующего парня в шеренге не задело, но инерция движения только усилила удар наотмашь, который Ричер нанес левой. Кулак попал прямо в скулу. Повержены уже трое.

Итак, половина злодеев выведена из строя. Оставшиеся уже не были развернуты перед ним по фронту, когда можно воспользоваться численным преимуществом. Теперь они стояли один за другим, словно сами напрашивались, чтобы он укладывал их по очереди. Даже если один раз крепко заехать в лицо первого, можно считать, что удар пришелся сразу по всем троим. Или по двум как минимум. Соблазн попытаться это сделать очень большой. Но тут и была проблема. Вторым в этой колонне по одному стоял Зак, поэтому требовался иной подход. Ричер сделал ложное движение, якобы целясь Заку в лицо, и, когда тот, закрываясь, поднял руку, двинул ему ногой в колено. Зак брякнулся вниз, а Ричер снова двинул ногой, в солнечное сплетение, вышиб у того из легких воздух, и Зак, задыхаясь, скорчился на земле. Оставшиеся двое отступили и рассредоточились. Ричер почти слышал, как трещат их мозги. Что это было такое? И что теперь делать? Бежать? Или драться? Но как? А Ричер воспользовался кратковременной передышкой, притоптал обе руки Зака на случай, не припрятан ли где-нибудь у него пистолет или нож, а потом шагнул вперед.

— Я буду ненавидеть себя, парни, за это, но все равно скажу, — проговорил он. — Битва закончена. Вы потерпели поражение. Советую вам убраться подобру-поздорову. Мне не нужны лишние жертвы.