А кроме того, огонь горел не просто так. Как будто кто-то бензином написал послание на полу, а потом поджёг.

«Жду тебя возле ратуши до четырёх утра. Сегодня все наши разногласия так или иначе разрешатся. М», — прочитал я.

— Да чтоб тебя приподняло и ё*нуло! — воскликнул я.

Дверь моего дома оказалась снята с петель. Она лежала недалеко от входа, в обнимку с Доном. Вернее, Дон лежал в обнимку с дверью. Над ним, шатаясь из стороны в сторону, стоял Вейдер и нудным голосом декламировал:

— Я стою на берегу, бурю взором стерегу. И держу в руках своих горсть песчинок золотых. Как они ласкают взгляд! Как их мало! Как скользят все — меж пальцев — вниз, к волне, к глубине — на горе мне! Как их бег мне задержать?..

— Обосраться и не встать! — рыкнул я, проходя мимо.

Вейдер замолчал, но откуда шёл голос, кажется, так и не понял.

В доме всё было разнесено к едрене фене. Рома, голый по пояс, сидел за барабанной установкой и наигрывал какую-то тихую нежную мелодию. В силу возраста только он и был тут трезвым. Ну и ещё Коля. Кстати, где он? Остальные лежали, ползали, стояли, опираясь на стены. Доротея валялась на столе в абсолютнейшем неглиже. Воняло пивом и кислым перегаром. Сброд!

— О, Медс! — встрепенулся Рома и остановил соло. — Слышь, надо их всех как-то повыкидывать, что ли, а?

— Пацан где? — спросил я.

— Колян-то? Я его спать отправил.

— Молодец.

Я взбежал на второй этаж, приоткрыл дверь в комнату Коли. Спит, паршивец. Молодца, хорошо.

Свою дверь я толкнул смело, но когда она открылась — заорал в голосину. К такому меня жизнь не готовила.

Посреди комнаты стоял, шатаясь, Даймонд. В трусах и в шляпе. В правой руке он держал хлыст, в левой — бутылку крепкого, почти пустую. Револьвер он засунул себе под резинку трусов.

А перед ним стояла на коленях Экси. Тоже в одних трусах. И обливалась слезами.

— Ты какого *** делаете? — просипел я.

— Мёрдок! — обрадовался Даймонд, едва шевеля языком. — Ты краз вврмя.

— Ты что с Иствудом сделал, педрила стрёмный?!

— Хто-о-о?! — заорал Даймонд.

Он попытался вытащить револьвер левой рукой, но только облил себе яйца вискарём и заплакал. Экси обняла его колени, утешая.

Я закрыл глаза и, шёпотом матерясь, ощупью пробрался к шкафу. Открыл. Так-с, отлично. Доспехи, меч, ещё один меч. Деньги не надо. Зелье здоровья — беру, зелье запаса сил — тоже. Последнее, кстати, можно сразу и бахнуть. А то я после прощального вечера с Сандрой вообще не в форме.

Осушив первый за ночь безалкогольный шот, я подумал, что револьвер у Иствуда был базовый, как и шляпа. А значит, этот педроклоун при всём желании не смог бы его ограбить. В общем, где Даймонд взял реквизит — это большой вопрос, но пить парень умеет, это бесспорно. И даже на сто процентов пидором не назовёшь, потому что кто такая Экси — вопрос всех вопросов.

— Кровать за собой сожгите! — крикнул я, выскочив в коридор, и хлопнул дверью.

Сделал лишь пару шагов, когда сзади послышался гулкий басовый проигрыш. Я замер и обернулся.

— Так-так-так, — проговорил Иствуд, в полном всеоружии стоявший у меня за спиной. Лицо его было сокрыто полями шляпы. — Глубокой ночью, совершенно трезвый, Мёрдок хватает оружие и несётся обратно, даже не убив парочку содомитов, свивших гнездо у него в комнате. Похоже, где-то зреет заварушка. — Иствуд медленно поднял голову, сверкнул на меня глазами из-под шляпы. — Тебе не повредит лишний ствол, парень.

— Ты сколько выжрал? — осторожно спросил я.

— Не существенно, — мотнул головой Иствуд.

— Сиди тут, никуда не рыпайся!

— Ты не можешь мне приказывать в вопросах, не имеющих связи с музыкой!

— Ну так сиди, играй!

Время ещё на это всё трачу, эх...

Я сбежал по лестнице вниз. Иствуд кубарем скатился вслед за мной.

— Ромул! — заорал он. — Ромул, собирайся!

— Чё те надо, аниме? — грустно огрызнулся Рома. Он всё так же сидел за установкой посреди беспорядочно ужратых тел.

— Мне нужно, чтобы ты прекратил скулить из-за своей секс-куклы и вспомнил, какой рукой берутся за конец! Тьфу! Не то... Вспомнил, откуда достаётся револьвер... Нет. Каким концом...

— Лицом к лицу конца не увидать, — подхватил я. — Ром, уложи его куда-нибудь. Разрешаю немножечко отп**дить.

— Ровно в полдень! — заорал Иствуд.

Рома, уже подорвавшийся было исполнять приказ, замер. Я тоже остановился — на пороге.

— Чего? Какой полдень? Ночь на дворе, окстись, алкашина!

Я, прищурившись, оценил «алкашку» Иствуда. Пф, всего-то — на четверть поднялась. Вот что значит — молодость. Ну ничего, месяца через три-четыре регулярных загулов у него эта синяя полосочка с полустопки будет до сотни разгоняться.

Иствуд, свирепо сопя, подвалил ко мне, положил руку на плечо и заглянул в глаза.

— «Ровно в полдень», — сказал он. — Гэри, мать его, Купер. Все отвернулись. Все зассали. Он один не зассал, один встал против отряда головорезов и — победил. Я пришёл сюда не для того, чтобы эта история повторилась. И я помню, каким концом держать ствол. Потому что...

— Чё там? — Рома подошёл к нам, полностью одетый, и помахал невесть откуда взявшимся мечом. — П**дячек кому-то вломить надо, или чё?

К Миллеру пришлось пробираться огородами. Чтобы случайно не напороться на ратушу. Потому что если бы Мудайкл увидел меня раньше времени — мне было бы нечем его п**дить.

— Слышь, Мёрдок, а чё за тема-то? — спросил трезвый грустный Рома, шагая вслед за нами с Иствудом. Меня гнала вперёд злость, Иствуда — выжратые литры алкоголя.

На улице было пустынно. Народ как чуял, что ночь особенная — расползлись по норам и дрыхли. Только луна освещала кварталы.

— Да есть там один, — поморщился я.

Не отстанут ведь...

— Чё сделал?

— Сандру похитил.

— Хренасе! — прифигел Рома. — Как так?

— Не знаю, свечку не держал. Я как раз его искал, а он — мудак ссыкливый — в обход, значит, пошёл.

Рома озадачился. Уж он-то прекрасно знал, до какой степени я всерьёз не воспринимаю всё, что тут происходит. И вдруг — я куда-то несусь, кого-то спасать.

А если эти двое начнут там пальцы гнуть? Дебилы легко провоцируются. Майкл — дебил. Вот и выпилит Сэнди в истерике. Блин... Два варианта — либо скинуть их как-то, либо объяснить ситуацию.

Но тут впереди замаячил неусыпный Миллер, и я ускорил шаг.