— Да, это мужчина. Не надо на него смотреть, прошу тебя.

Джейн опустила глаза и продолжала цепляться за руку Эдмунда, когда они вошли в дом лорда Гриффина. Эдмунд совсем не выглядел изумленным, может, ему и раньше приходилось видеть мужчин в женской одежде? Кстати говоря, во времена Шекспира женщинам не разрешалось выступать на театральной сцене, так что мужчины в женском одеянии, возможно, и не столь уж чудовищная странность.

— Добро пожаловать, — произнес чей-то голос. — Как я вижу, вы уже готовы к вечерним жертвоприношениям.

Джейн стрельнула глазами. Лорд Гриффин, облаченный в лосины и в камзол, отделанный широкой золотой тесьмой, самодовольно ухмылялся. А рядом с ним…

Джейн снова опустила глаза. Никаких сомнений в том, к какому полу принадлежит спутница лорда, быть не могло. На женщине был широкий золотистого цвета воротник и того же цвета шлепанцы на ногах. И больше ничего. Бедняжке, наверное, было очень холодно.

— Разумеется.

Джейн на этот раз можно было не искать глазами того, кто это произнес. То был Эдмунд, и слово прозвучало у самого уха Джейн.

Только голос у него был другой: выше и тоньше, с легким французским акцентом.

— Мы должны посмотреть, куда увлечет нас дух.

Лорд Гриффин рассмеялся:

— Отлично! А до тех пор развлекайтесь. Наверху есть свободные комнаты, если вы предпочитаете уединение, но, как вы увидите, многие из моих гостей этому не подвержены. Может, и вас это воодушевит, а?

Эдмунд в ответ на это расхохотался, но смех его прозвучал прямо-таки злокозненно, с издевкой. Джейн подняла глаза и, к сожалению, взгляд ее встретился со взглядом барона.

— А вы, мадам, скажите, насколько быстро вами овладевает страсть?

Какого ответа он от нее ожидает?

— Прошу прощения, — заговорил Эдмунд все с тем же необычным для него акцентом, — но моя спутница онемела. Мы с ней заключили пари ради шутки, и вы, надеюсь, не против. Она клянется, что за весь вечер не произнесет ни слова, а я утверждаю, что заставлю ее вскрикнуть, прежде чем наступит новый день.

Лорд Гриффин усмехнулся:

— Восхитительное пари. Желаю вам выиграть его. — Он наклонился к Джейн. — И скажу вам, мадам, я уверен, что, если вы проиграете это пари, ваш выигрыш будет очень велик.

Неужели лорд Гриффин никогда не чистит зубы? Его дыхание было куда зловоннее, чем у лорда Уолфсона. Джейн принужденно улыбнулась и снова опустила голову.

— Какая послушная у вас малютка, сэр. Когда вы от нее устанете, дайте мне знать, хм-м? Я буду счастлив заполучить ее.

Голос у лорда Гриффина был отвратительно вкрадчивый и похотливый. Джейн ужасно хотелось пнуть этого гада в то самое чувствительное место на ноге, на котором закрепляют шпоры.

— Постараюсь это запомнить, — отвечал Эдмунд, и у него в голосе Джейн уловила ледяные нотки.

Это хорошо.

Они последовали совету хозяина дома и скоро оказались в небольшой комнатке, где стояла на столе очень большая чаша с пуншем — и ничего больше. Не было тут и никого из гостей или слуг.

— Это не человек, а самая настоящая свинья, — прошипела Джейн. — Омерзительный, гнусный, отвратительный червяк!

Уголок рта у Эдмунда слегка приподнялся. У него были красиво очерченные губы, и маска это подчеркивала.

— Кажется, он тебе пришелся не по вкусу.

— Еще бы! Это само собой разумеется. Как он посмел так говорить обо мне?!

Эдмунд привлек ее к себе поближе — как раз в эту минуту в комнате появился мужчина, облаченный в просторный балахон и тюрбан. Он привел с собой женщину, одеяние которой было настолько прозрачным, что Джейн заметила родимое пятно на одной из весьма увесистых ягодиц этой особы.

— Он тебя не узнал, — прошептал Эдмунд на ухо Джейн. — Принял тебя за проститутку.

Джейн взглянула на него широко распахнутыми глазами.

— Он не должен говорить так о женщине, кем бы она ни была. Ведь рядом с ним тоже стояла женщина! Он что, думал, она глухая? Не могу себе представить, чтобы она одобрила непристойные притязания, которые он позволил себе по отношению ко мне!

— Но ведь она-то и есть проститутка, Джейн. Для нее все это чисто деловые отношения, не более того. Пока он ей платит, ей совершенно безразлично, что и о ком он говорит. Если он вступит в связь еще с кем-нибудь, она все равно будет получать свою плату, но за меньшее количество услуг, вот и все.

Джейн отнюдь не была глупышкой, и она знала, что продажные женщины получают деньги от джентльменов, которым оказывают соответствующие услуги. Но теперь, когда и она сама занималась такими вещами, ее представления о них изменились.

— Значит, она получает деньги за то, чем я занималась прошлой ночью?

Эдмунд как-то вдруг посерьезнел, уголки его губ опустились вниз.

— Нет. Это вовсе не одно и то же. — В эту минуту в комнате появилась еще одна парочка. — И здесь не место вести разговоры о таких вещах.

— Какая разница? — Джейн посмотрела на него. Но тут же отвела взгляд в сторону и спросила: — А ты имел дело с проститутками?

— Я не монах! — бросил он. — Не принимая во внимание то, как я сегодня одет, скажу тебе такую вещь: то, чем занимается мужчина со шлюхой… — Он передернул плечами. — Физический акт может выглядеть точно так же, но на самом деле, по существу, он иной. Для сравнения скажу тебе еще кое-что: мы видели в этом доме мужчину, одетого как женщина, но он никоим образом таковой не был… Ладно, не пора ли нам сосредоточиться на той задаче, ради которой мы здесь? Если мы пробудем в этой комнате слишком долго, это может вызвать нежелательные толки.

В комнату одновременно вошли две парочки и остановились возле чаши с пуншем. Пересмеиваясь, они посмотрели на Эдмунда и Джейн.

Эдмунд усмехнулся и зашептал:

— Хорошо бы нам показать им кое-что.

— Что ты… ох!

Эдмунд взял ее свободной рукой за подбородок и приподнял его, потом прижался губами к ее губам и протолкнул свой язык к ней в рот настолько глубоко, что их языки соприкоснулись. Джейн ничего иного не могла сделать — она прижалась к Эдмунду всем телом. Он убрал руку с ее подбородка — для того чтобы погладить Джейн по спине и ягодицам и еще крепче прижать к себе.

— Ура! Налейте еще по стаканчику пунша себе и леди, Альберт, и давайте полюбуемся прелестной сценкой!

Это, несомненно, прозвучал голос одного из мужчин.

Джейн съежилась. Мужчина, разумеется, имел в виду ее и Эдмунда.

Одна из женщин, которая говорила довольно грубым голосом и, так сказать, на языке улицы, расхохоталась и задала своему кавалеру вопрос:

— Как ты думаешь, стянут они с себя эти свои хламиды, а?

— Это сделало бы представление еще веселей, а, Бесси… или Бетти, как тебя там?