— Я не собирался так быстро к этому переходить, но раз уж ты завёл эту тему… да. — Вега услышала улыбку в голосе Квинна. — Янус твёрдо верит в quid pro quo.

— Значит, хоть в чём-то мы похожи. — Вега ждала, что отношение Дженсена к ним будет таким же, как в старом кинотеатре во время их первой встречи, поэтому то, что он сказал дальше, застигло её врасплох. — Я согласен. Я буду работать с «Коллективом Джаггернаут».

— О. — Судя по реакции, Квинн ожидал того же, что и Вега. Он быстро опомнился. — Хорошо. Это очень умно с твоей стороны, Адам. — И он выдавил усмешку. — У нас нет своего тайного рукопожатия, но ты не пожалеешь…

— Я уже жалею, — перебил его Дженсен. — Но я зашёл так далеко, что, нравится мне это или нет, мне нужны ресурсы, которых у меня прежде не было. То есть вы.

Обернувшись, Вега увидела, что Дженсен собрался уйти. И она не смогла удержаться от того, чтобы окликнуть его:

— Эй. Подожди…

— Спрашивай, — сказал он, глядя ей в глаза.

— Почему ты передумал? До этого ты знать нас не хотел, а теперь вдруг взял и подписался, — щёлкнула она пальцами, — вот так запросто. Что изменилось?

— Я изменился, — угрюмо ответил он. — Дошёл до предела. Я по горло сыт выходками иллюминатов и тем, что им плевать на тех, кто не один из них. — Он покачал головой. — Харрисон Стакер. Генри Келлман. Рэй Вэнд. Василий Шевченко. Нетанья Кайтнер. — Каждое имя давило на Дженсена. — И тысячи других людей. Все мертвы из-за них. Мне надоело смотреть, как люди становятся жертвами высокомерного урода, который точно знает, как должен быть устроен мир.

Вега медленно кивнула. То, что он сказал, совпадало и с её собственными причинами, по которым она примкнула к «Коллективу».

— Добро пожаловать в отряд, — сказала она ему.

Дженсен поднял воротник и отвернулся, не глядя ни на одного из них.

— И ещё кое-что, — сказал он. — Если вы или Янус попытаетесь меня обмануть… с союзом покончено.

Вега смотрела ему в спину, пока он удалялся и растворялся в стене дождя.

— Он серьёзно настроен, — сказала она, нахмурившись.

— Конечно, — ответил Квинн. — Поэтому он нам и нужен.

БАШНЯ «МОНБРИЙАН» – ЖЕНЕВА – ШВЕЙЦАРИЯ

Из уютного моря глубокого сна ДюКлер выдернул писк. Недоумённо моргая, она повернулась на бок в своей широкой кровати, потянув следом за собой шёлковые простыни цвета слоновой кости. Чёрные стрелки украшенных позолотной бронзой антикварных часов, висевших на дальней стене, показывали на четвёрку и двойку.

На столе в другом конце комнаты ярко светился, переливаясь разными цветами под аккомпанемент трели, дисплей её элитного смартфона, который она оставила вечером на зарядной панели.

ДюКлер нахмурилась. Вчера вечером, перед сном, она отключила телефон и строго-настрого запретила её беспокоить. Рассержено спустив ноги с кровати, она натянула кимоно и прошагала к столу. Она уже протянула пальцы к телефону, как вдруг окна спальни замерцали. Встревоженная, она обернулась и увидела, как испещрённое резьбой стекло засветилось от пикселей, которые собирались в изображение на его поверхности. Как и любые другие панели в её комнатах, окна могли также служить экранами или зеркалами, стоило только отдать соответствующую команду домашнему ИИ, но они реагировали только на команды, озвученные лично ДюКлер. Смартфон замолк. Входящий звонок перенёсся с него на окна.

Стряхнув, наконец, тормозившее её мысли покрывало сна, она вспомнила случившееся на самолёте днём ранее. ДюКлер скрестила руки на груди, усилием воли сдерживая кислое выражение, вызванное очередным непрошенным вторжением проекции Люциуса ДеБирса в её личное пространство.

— Люциус, — начала она, прежде чем он успел заговорить. — Здесь глубокая ночь. Что такого важного ты хочешь сказать, что оно не может подождать до утра?

Суровое лицо ДеБирса появилось на стекле, за которым виднелись городские огни, и оно напоминало портрет ожившего человека, запертого меж двух измерений. Но это была всего лишь иллюзия. Он находился на другом конце света, и сейчас вновь продемонстрировал, что для неё не было такого укрытия, в которое бы он не мог проникнуть, днём или ночью.

— Работа не подстраивается под твой график, Элизабет, — резко сказал он холодным, грубым тоном. — Быть может, если бы ты была об этом осведомлена, мы бы не имели на руках такую проблему.

Он прекрасно знал, что она понятия не имела, о чём он говорил. Ещё одна уловка, чтобы заставить её беспокоиться.

— Если это из-за проекта «Д»…

— Нет, — рявкнул он. — Из-за ситуации в Детройте. Я только сейчас узнал о полном масштабе случившегося. Все предпринятые нами действия были напрасны. Это недопустимо, Элизабет. Это полный хаос.

— Что мы потеряли?

ДюКлер ужасно не хотела задавать этот вопрос, её злило то, что она должна была выспрашивать у него информацию: из-за этого она выглядела слабой, чего и добивался ДеБирс.

Он вкратце описал ей суть их провала в Мичигане. Ценные агенты мертвы. Груз потерян, предположительно уничтожен. И, что хуже всего, случившееся грозило помешать их планам в Европе. Они лишились материалов, которые нужны были им для воплощения определённых целей.

— Мы вынуждены искать новые ресурсы у других поставщиков, — заключил он. — Это нарушает наш плановый график.

— Мы справимся, — сказала она мягким тоном, который, как она надеялась, должен был успокоить его. — Я ускорю другие наши планы, чтобы скомпенсировать этот провал.

— У меня есть сомнения на этот счёт, — фыркнул ДеБирс.

ДюКлер помолчала, поскольку он опять вывел её из душевного равновесия.

— Мы это уже обсуждали, Люциус, — твёрдо сказала она. — Взятые обязательства…

— Столько обязательств в самых разных направлениях, — перебил он её. — И тем не менее происходят подобные провалы.

Мало-помалу её почтительное отношение угасало. Он что, ожидал, что она будет нести ответственность за то, что даже не было в её власти? Учесть каждую возможную переменную было невозможно. И ДеБирс должен был это знать как никто другой.

И тут на неё снизошло озарение. Их особые отношения, приватные разговоры — это всё было фальшью, чтобы завоевать её доверие и создать иллюзию, будто бы он особо доверял ей в ответ? Чтобы потом взвалить на неё вину