Вчерашняя тоска покинула дом. Он весь в движении от чердака до подвала, как термитник. Все успокоились, за исключением продавщиц, которые спешат выжать побольше денег из тех красот, какие мы показали международной прессе. 3.30. Кабина в боевом настроении, мы выкуриваем последнюю сигарету перед часом Х нового наступления.

Я устроилась в углу около окна и легкими мазками поправляю макияж, выбранный сегодня утром для фотографов. Остальные заняты тем же, но языкам покоя нет.

– Твои фотографии прошли удачно? Кажется, для Vogue?

– Да, но меня заставили позировать в трех дополнительных моделях, и я пропустила Jardine de Mode. Кроме того, едва успела в l’Art et la Mode. Представь, две машины зажали меня. Невозможно было выехать. Я от ярости чуть не сошла с ума.

– Вижу. Ты, наверное, была очаровательна!

– Встань на мое место! К счастью, один из них вовремя освободил меня. Когда увидела, как он жал на газ, я поняла, что моя чарующая улыбка вряд ли склоняла к началу разговора.

Я приехала на встречу в самый последний момент, а потом неслась сюда. Даже перекусить не успела!

– Успокойся, не ты одна. Из-за отсутствия солнца я торчала на площади Согласия с командой итальянского журнала. Очень терпеливые ребята, они упрямо ждали просветления под предлогом, что им нужны цветные фотографии. Только подумай!

Шутки позволяют сбросить напряжение, пока мы проглатываем завтрак, разложенный на туалетном столике. Главное – не задеть флаконов, баночек с гримом, кремами и прочей косметикой, сдвинутой в сторону, тем более что Глория, соседка и приятельница, имеет приятную привычку стряхивать кисточку на бутерброды, приправляя их ужасно вонючей пудрой. Прикрытый салфетками от «ароматных облаков» наш завтрак – сдвоенная тартинка с ветчиной, которую проглатывает Глория, и моя английская закуска (колбаса-ветчина), я съедаю ее без хлеба, чтобы не раздувался живот во время показа коллекции, быстро исчезает. Стакан белого вина, затяжка сигаретой. Мы готовы.

Как красиво выглядят эти девушки, наводящие на себя красоту. Стройные тела, почти обнаженные – трусики, бюстгальтер – под бледно-голубыми блузками, небрежно стянутыми на талии. Благородные личики, улыбающиеся своим дублершам в зеркале, которое тянется вдоль всей стены над узенькой стойкой, служащей туалетным столиком. Более или менее красивые лица, иногда лукавые, иногда с ярко выраженным типом, но все с превосходным макияжем.

– На дорожку, цыплятки! – Хозяин прекращает наше короткое безделье голосом, пробуждающим ото сна. Мы любим этот голос. Начальнице кабины вмешиваться не приходится.

Мы встаем все разом. Руководитель манежа вот-вот подаст «покорным лошадкам» сигнал к выходу в новую карусель:

– Патрисия, после коллекции зайди в студию, твое черное муслиновое платье надо переделать. Твои округлости словно изуродовал Пикассо.

– Фредди, в каких моделях ты сегодня позировала?

– «Бомбей», «Кассандра» и «Сирена». В очень красивых декорациях.

– Подойди поближе, Анита. Хочу, чтобы твоя шляпка сидела прямо. Вот так, на глазах.

Жестом птицелова он поправляет шляпку, собирает волосы в пучок. Взгляд – он доволен.

В несколько секунд голубые блузки соскальзывают с плеч, их заменяют модели, которые мы будем показывать.

Мы выдерживаем ритм, хотя начальница кабины еще не совсем взяла в руки свое «царство». Вчера она не знала названий ни одной модели, поэтому внимательно отслеживает каждую, чтобы запомнить коллекцию наизусть. Завтра-послезавтра, быть может, она сможет перечислить все двести названий моделей и снабдить их без малейшей ошибки нужными шляпками. И снова станет настоящей хозяйкой своего дома. А пока не выбралась из тумана, бедняга довольствуется тем, что помогает нам – чем обычно занимается редко, – чтобы период притирки коллекции прошел гладко.

Хозяин сегодня сидит и контролирует дефиле, пока костюмерша стоит на посту, а несколько ассистенток из отдела украшений помогают отыскать вчерашние наборы и отметить изменения последнего часа. Боевой порядок установлен. Огонь!

С первого дня показа открывается новая глава авантюрного романа – торговля. Целый эскадрон муравьев в черных платьях, которому поручено превратить в звонкую монету усилия последних недель, должен сосредоточиться и проявить все свои таланты.

У каждой клиентки есть любимая продавщица, ее вызывают в момент появления дамы, и она постоянно обновляет ее карточку. Дом действительно старается знать о своей клиентуре все, как в казино о своих завсегдатаях и случайных посетителях, любителях зеленого сукна. Известно, что мадам Х. вот уже два года не заказывала мехов и любит эксцентричные костюмы, что ее талия увеличилась на 5 см и так далее. Примерно известен и размер банковского счета ее мужа. Продавщица во всеоружии встречает «свою» клиентку с выраженным подобострастием, спрашивает, как поживает ее внучка, усаживает по возможности на самое удобное место и рекомендует ей: «“Гавот”, “Мари-Шанталь” или “Ромео”, три небольшие модели, такие чудесные… говорю это только вам!» Это не обязательно гвозди коллекции, но они лучше всего отвечают вкусам мадам Х. Продавщица знает, какой логической тактики придерживаться. Одновременно по секрету сообщает, что мадам Y. и Z., ее приятельницы, остановили свой выбор на «Болеро», «Каньот» и «Милорд д’Арсуй» – трех моделях, которые лучше не брать, чтобы не выглядеть в этот сезон так, словно все облачились в форму.

Мадам Х. тайно осведомляется о ценах, и еще более тайно – на случай, если поблизости окажется сборщик налогов, – продавщица шепотом сообщает о них. Цены указываются приблизительные, с неким запасом для маневра. Действительно, мадам Х. будет торговаться – за ней водится такой грешок, – и ей дадут, чтобы доставить удовольствие, скидку в пять или десять тысяч франков заранее заложенной надбавки: надо идти навстречу капризам.

К тому же мадам Х. далеко не стройна, скажем несколько тучна, а это дополнительные метры по сравнению с моделью, сшитой на манекенщицу; новые примерки, часто полдюжины, а одевать клиентку нелегко, ее округлости распределены неудобно; изменения по требованию капризной мадам Х. Короче, себестоимость растет и может дойти до 25 % от предусмотренной цифры. И 8 % дохода могут сократиться к исходу сделки! И счастье, если после доделки модели мадам Х. не кривится, считая, что модель выглядит иначе, чем на манекенщице. Черт подери!

Отличие бывает настолько существенным, что приходится менять ткань. Либо клиентка потребовала замены, либо закончились ее запасы. Такое случается, если у модели оказался неожиданный успех. Когда особо интересное платье заказывается сто раз за шесть недель (бывало и лучше – сто пятьдесят – двести заказов за сезон), ситуация может застать модельера врасплох. Он не припас километра нужной ткани, а производитель не всегда в состоянии быстро поставить ее. И тогда, не ожидая момента, когда платье выйдет из моды, а это может произойти в любой день, подыскивается новая подходящая ткань.