— Ты че, псих, мать твою?! — заорал кто-то. Вместо ответа Кэсиан прострелил ему ногу, после чего все окружающие уже окончательно убедились в том, что да, в коридорчике за дверями ресторана постреливает псих, и выкинули из головы мысли ему помешать. Паника развивалась своим естественным ходом, а Кэсиан и Алиана, стоя в центре организованного ими беспорядка, обсуждали особенности технологического оружия. Кэсиан толкал заумные телеги про баллистику и траекторию полета пули, и время от времени, найдя какую-нибудь подходящую цель в виде еще не разбитого плафона или бутылки в баре, подкреплял теорию практической демонстрацией. Алиану забавляло его озорство. Его запутанные рассуждения по большей части были непонятны, но при этом ужасно интересны.

— А можно мне попробовать? — попросила она после очередного выстрела.

— Упс, — смутился Кэсиан. — Это был последний патрон... Ну ничего, сейчас еще принесут.

Из-за угла, как по заказу, вынырнули двое полицейских. Держа «психов» на мушке, они едва ли не хором проорали требование бросить оружие... они так и не поняли, каким образом их оружие вдруг перекочевало в руки респектабельного господина.

Один пистолет Кэсиан временно убрал в карман, а второй отдал Алиане и, встав позади нее, накрыл ее ладони своими и стал показывать, как держать пистолет — насколько сильно сжимать рукоятку, насколько плавно перемещать и так далее. В качестве цели была выбрана голова одного из полицейских. Жертва пыталась убежать, но споткнулась и упала... поднялась, осознавая, насколько отличную мишень представляет собой...

Кэсиан старательно перевел оружие сначала на лежащего, потом — на поднимающегося человека. Алиана пыталась отвести пистолет в сторону.

— Может, все-таки не стоит целиться в людей? — с легким раздражением сказала она.

— Все в порядке, — успокоил ее Кэсиан и убрал руки. — Поскольку вы стреляете в первый раз, самое безопасное для них будет, если вы будете целиться именно в них.

— Ну хорошо...

Алиана выстрелила. Пистолет дернулся и едва не вырвался у нее из рук, пуля ушла вверх.

— Я же говорил, надо держать крепче, — назидательным тоном сообщил Владыка Снов. — Попробуйте еще.

Перебив все подходящие мишени на этом этаже, они спустились вниз, разжились еще парочкой стволов и продолжили сеять панику и разрушения.

— А на что похоже лучевое оружие? — спросила Леди.

— Что-то вроде огненных жезлов. Выпускает лучи, которые прожигают все, во что попадают. Но у полиции его нет. В этом мире оно сравнительно новое и состоит на вооружении только в армии и в войсках специального назначения.

Алиана быстро осваивала наставления своего учителя и вскоре попадала туда, куда хотела, в трех случаях из пяти. Этаж казался пустым, все разбежались. Чтобы не было скучно, они спустились еще ниже, взяли еще два пистолета... В какой-то момент Властительница услышала за окном странные звуки и подошла, чтобы посмотреть, что там происходит. У входа скопилась куча машин с мигалками. Полицейские с дробовиками целились в здание. Выкрикивал какие-то смехотворные требования важный типчик с громкоговорителем. Подъехал крытый фургон, из которого бодренько высыпались ребята спортивного телосложения, вооруженные странными громоздкими устройствами.

— А что это у них? — спросила Алиана, поманив к себе Кэсиана.

Кэсиан подошел. Посмотрел. На лице Владыки Снов образовалась довольная улыбка.

— А это нам лучеметы привезли показать, — удовлетворенно сообщил он.

После того, как Эдвин кен Гержет поглотил ту часть Силы Ловчего Смерти, которая оставалась в его Средоточье, его преображение в сгиуда завершилось, хотя последствия этого оказались равно неожиданными как для самого Эдвина, так и для мастеров Обители. Финальная стадия трансформации, поединок Эдвина-аристократа и Эдвина-ангела, окончательное преобразование души по совершенному образцу — все эти события растянулись на несколько часов. То, что случилось потом, с точки зрения Рийока и других мастеров выглядело как властное и неотвратимое вмешательство чужой Силы в жизнь их нового ангела. Они пытались оказать помощь своему адепту, но не смогли. Гасхааль перекрыл канал связи с Обителью практически сразу. Они даже не смогли попять, где находится новорожденный ангел. Чуть позже им стало ясно, что он погиб, но где и как — оставалось неясным. Сила Повелителя Ворон сокрыла все это. Не узнали мастера Обители и о том, что был возвращен к жизни Эдвин — все, что могло связывать кен Гержета с Обителью, было вытравлено из него. Ему же самому казалось, что он дрался с ангелом и каким-то чудом сумел его победить. Остался свободен — но вместе с тем и утратил все способности, приобретенные за три года обучения.

Поскольку Эдви.н и Дэвид поделили Силу Ловчего на двоих, то, что сделал Эдвин с Источником, отразилось и на землянине. Его преображение началось позже и растянулось на более длительный период внутренней борьбы, но спровоцировано пробуждение второй индивидуальности и столкновение двух сувэйбов, воплощающих одну кайи, было именно новым притоком Силы Равглета в лекемплет Небесной Обители, произошедшим в результате действий Эдвина кен Гержета.

Когда Дэвид ощутил пробуждение второго сувэйба и понял, что уже не способен контролировать, какому из двух своих обличий находиться в активной фазе, а какому - оставаться скрытым, первым побуждением его было как можно скорее вернуться в замок Вилиссы кен Гержет. О действиях Эдвина он не знал и решил, что причина этого неконтролируемого пробуждения заключена в какой-то мелкой ошибке в заклинаниях, разделяющих две индивидуальности. Если с тем, что до сих пор работало вполне успешно, вдруг происходит нечто непонятное, пусть с этим разбирается специалист — рассуждение вполне здравое. Вилисса помогла ему расщепить сувэйб надвое — пусть теперь разбирается, что с ним не так.

Он уже шагнул на дорогу Света, когда понял, что не успеет. Внешний мир размывался. В Обители уже должны были почувствовать, что с ним происходит что-то неладное, или почувствуют вот-вот. Даже если он доберется до замка Вилиссы, он просто подставит ее под удар... чуть позже — когда внешний мир исчез окончательно, и он в фантастическом пространстве, созданном его собственным разумом, столкнулся с самим собой — он понял, что все-таки нужно было идти. Он подставит Вилиссу в любом случае — просто потому, что проиграет в этом сражении и вся память его второго, до сих пор скрытого, сувэйба достанется Дэвиду-ангелу.

Их поединок — землянин в джинсах и свитере, со старой версией меча Гьерта в руках, против сверкающего совершенного создания, сжимающего в длани похожий, но намного более могущественный клинок — не был таким ожесточенным, как у Эдвина с его альтер-эго. Они наносили удары и защищались, но паузы между атаками были достаточно длинными, и они успевали вести диалог. В каком-то смысле этот разговор тоже был частью поединка.

Сражаясь со своим «ангелом», Эдвин кен Гержет ощущал совершенную чуждость той воли, которая захватила часть его собственной души и повернула эту часть против всего остального. Дэвид испытывал схожие ощущения, однако в его случае ощущение чуждости не было таким разительным. Между его человеческими идеалами и теми, что были привиты ему в Небесной Обители, было намного больше сходства, чем между представлениями о жизни ангела и хеллаэнца. И это, конечно, нашло свое отражение в разговоре. Если Эдвин предлагал своему ангелу мир сквозь стиснутые зубы, то в случае Дэвида уговорами занимался ангел.