– Я люблю тебя, Майк, – сказала Карсон, когда они отстранились друг от друга. – Клянусь Богом, люблю. Но, если ты еще что-нибудь скажешь насчет смерти, я дам тебе такого пинка, что твой зад окажется между лопаток.

Когда она включила передачу, пошел первый снег сезона. Снежинки, большие, как монеты в полдоллара, и изрезанные, словно листья папоротника, планировали из ночи и соскальзывали по ветровому стеклу. Для Карсон каждая снежинка казалась добрым знаком, доказательством того, что даже из темноты могут одна за другой приходить милости Божьи.