Возможно, дело в моей лёгкой шизовинке? Верит же моя мама в инопланетян! А, может, я просто законченный оптимист.

Джек водил меня по новым владениям. И удивительное дело — вроде бы работа шла, но, казалось, никто не стремился одолеть пятилетку за три дня. Да и какая могла быть серьёзность под музыку с латиноамериканскими хитами о любви из динамиков?! И всё-таки все работали, никто не сидел без дела, не курил за складами, не отлынивал, хотя и не торопился. Венесуэльцы! Я их, кажется, обожаю!

Столько улыбок, пожалуй, никогда меня не касались. Они, как мотыльки, подлетали к нам, кружа вокруг под ритмы и маракасы, ласкали сердце и улетали обратно в ответ, делая жаркий день ещё счастливее. Я их всех любила — моих людей, наших. И уже простила то, что принесло мне столько горечи вчера. Жить можно только сейчас — ничто не сравнится со свежестью отношений, слов и взглядов!

Джек сжимал мою руку и приговаривал:

— Умница! Какая же ты умница, балерина!

И меня ничуть не бесило это слово, даже наоборот.

— Это ты такой, — шептала ему я. — Дело не в празднике, а в том, что ты женился…

— Ага, — улыбался Джек людям, а мне больше всех, — даже если бы мы уже были женаты, нужно было жениться ещё раз.

— Легко, — подмигнула я. — Ты помнишь, что на этой свадьбе мы не остановимся? Как где кризис, сразу туда и жениться! Куда потом? Китай? Индия? Колумбия?

Джек рассмеялся до слёз. И смех его тут же подхватили грузчики, хотя, вроде и не знали, о чём смеёмся мы.

— Ах ты ж, балерина! Да ты вошла во вкус… Странно, но, кажется, они больше не хотят меня раскулачить, — удивлялся Джек.

— Потому что ты перестал выглядеть, как зубастый волк с Уолл-Стрит.

— Я не с Уолл-Стрит.

— Зато был страшно деловой. А тут такое не катит. Теперь ты расслабился и стал собой. Чудесным, великолепным, самым лучшим собой, — важно заявила я. — Как говорит мой любимый Мюнхаузен, «улыбайтесь, господа, улыбайтесь»!

— Не знаю, кто этот твой знакомый, но дело в другом, — хмыкнул Джек и мотнул подбородком себе на левую сторону, где на груди красовался значок, — просто теперь я стал пионером.

— Неа, ты улыбаешься искренне, вот и всё! Хотя нет, не всё — ты пообещал и делаешь. А ведь мог обмануть и слинять.

— Не мой стиль, — покачал головой Джек.

— За это я люблю тебя ещё больше.

Мы вернулись к офису одновременно с подъехавшим минивэном. Нам навстречу высыпали родные, отчего-то совсем белые лица: Сергей Петрович, техник Гена, наш супер химик Валера Дёмин, Раиль и Серёжа Колесников, инженеры-технологи. И с ними Мария. Ах, вот куда она пропала! А я и забыла, что она у нас за делегацией в аэропорт отправилась… Мы с Джеком бросились обниматься к ростовчанам, а те обалдело таращились на повсеместное конфетти, флажки и гирлянды цветов.

— О, не думайте! — заверила я. — Это не всегда так! Просто вас встречаем и…

— И ещё мы с Сандрой вчера обвенчались, — добавил гордо Джек.

Русская делегация загудела поздравлениями, и мы пошли обниматься по новому кругу. Только Гена немного погрустнел. Впрочем, ненадолго, до начала праздника, а рабочий день мы объявили коротким.

Да и какая могла быть грусть в окружении фигуристых, смуглолицых красоток с цветами в волосах? В территории перед офисом, отданной под радость? В украшенных цветными лентами столбах, на которых держались громадные брендированные тенты? В столах, уставленных угощениями так, словно не было за забором километровых очередей за продуктами. Чего тут только не было! Местные толстые блины-арепы со всевозможными начинками, традиционный пирог хамон с запеченной внутри ветчиной, сыром и маслинами, аппетитные мясные закуски и жареные бананы в остром соусе, креветки с авокадо, которые можно было зачерпывать из огромного котла большой ложкой, пироги с фруктами, нежная карамель дульче-де-лече и любимые венесуэльцами леденцы из бананов и гуавы, а ещё праздничные пирожные — махорете с заварным кремом и много-много фруктов! Хотите пить? Пожалуйста, пиво на розлив и наша шипучая Оле-Ола. Куда же без неё, если она сама — праздник?!

Джек не стал говорить долго. Но как же он светился, говоря о будущем и настоящем! Да, потемнел ненадолго, поведав правду о заговоре, но затем вспыхнул опять. И пусть мне рассказывает с три короба, что главное для него — сохранить инвестиции и завод, я видела, чувствовала, что главное для него — ещё и свет в ответных взглядах! И справедливость. И уверенность в том, что он делает всё, чтобы спасти, а не разрушить. Пусть он не говорит об этом, но я же чувствую, я знаю. Я читаю его между строк, в тени под ресницами, в улыбке победителя, в смелом блеске глаз, в энергии, от которой я вся вибрировала, — разве не это говорится?

Он дал слово мне, и я сказала ещё короче:

— Yo t'equiero! Creo en ustedes! Venceremos! A una[38]!

* * *

Зачем людям попа? Чтобы ею танцевать! И если вы думаете, что знаете, что такое «грязные танцы», вы бы поняли, что не знаете о них абсолютно ничего, если бы увидели, как танцует наша главная бухгалтер с начальником отдела продаж.

Мы с Джеком тоже с удовольствием пустились в вакханалию горячих танцев, то и дело срывая аплодисменты и еле сдерживаясь, чтобы не зайти дальше страстных па… Неприличные! Однако венесуэльцы, у которых, по-моему, эротичная пластика и чувство ритма впитывались с молоком матери, приняли нас окончательно за своих. Бачата сменялась сальсой, румба национальным танцем Джоропо, очень похожим на смесь чечётки и вальса с перцем чили. Рядом Рафаэль зажигал с Марией, а сеньор из отдела качества крутил пухлую операторшу в джинсах.

Уже стемнело, и фиолетовая ночь уставилась на нас низкими звёздами, когда вдруг молоденькие грузчики с прикольно выбритыми затылками вынесли посреди площадки что-то, похоже на пеньки, сели парами на них сверху и ка-а-ак забарабанили! Лихо, с полной самоотдачей и невообразимо здорово!

— Оказывается, у нас тут таланты! — ахнул вместе со всеми Джек. — Эй, Сергей Петрович!

Но внимание нашего производственного гения уже было полностью захвачено яркой сеньорой, заведующей складом промо-материалов, пританцовывающей рядышком под ритм венесуэльских тамборов и заглядывающей ему в глаза.

— Пропал Сергей Петрович, — шепнул мне Джек.

— Гена тоже… — смеялась я, мотнув головой на нашего белокурого техника, пытающегося с блеском в глазах объяснить что-то бойкой Андреа из маркетинга. Кажется, язык жестов и взглядов проломал брешь в языковом барьере…

— Теперь можно уезжать спокойно, — сказал Джек.

Понятия не имею, откуда взялись три дядечки в сомбреро с маленькими гитарами, но девушки тотчас потянули меня к одному из столбов с цветными ленточками.

— Эль Себукан! — закричали все.