— Тогда заберите его отсюда куда-нибудь, — посоветовал Ушеб. — Телепортом там или как. Чтобы и не видел никто.

— Разумно, — согласился великомученик и легким движением руки переместил куда-то опасную находку. Вместе с гробом и прочими прелестями.

— Нет! Не уходите!

— Ольга, будь же благоразумна. Я вернусь через десять минут, за это время с тобой ничего не случится.

— Не оставляйте меня одну!

— Успокойся, прошу тебя. Мое присутствие на данном этапе ничего не решает.

— Я понимаю, мне просто страшно одной! И некого держать за руку!

— В таком случае я попрошу кого-нибудь посидеть с тобой.

— Ой! Только не сейчас!

— Хорошо, когда закончится схватка…

Сидящие за столом мужчины нервно переглянулись. Хотя время уже перевалило за полночь, никто и не заикался о том, чтобы пойти спать, — каждый в глубине души считал недостойным и неподобающим бросить товарищей в такую минуту. Даже юный Роберто, успевший схлопотать отцовский подзатыльник за не вовремя заданный глупый вопрос.

— Кто пойдет? — деловито осведомился Джеффри. — Гиппократ, разумеется, отпадает, из остальных — добровольцы есть?

Совесть подсказывала виконту Бакарри, что с его стороны было бы честнее всего предложить свою помощь, поскольку именно он виноват в том, что сейчас происходит. Страх отчаянно сопротивлялся, сковывал язык и вызывал дрожь в коленях.

— Может, жребий бросим? — предложил Льямас.

— А почему это я отпадаю?! — возмутился Гиппократ. — Я тоже хочу посмотреть, как человеки рождаются!

— Там еще не на что смотреть, — сообщил Шеллар, появляясь в дверях. Голос его звучал ровно и спокойно, как обычно, но дрожащие руки, пунцовые пятна на лице и оторванный рукав намекали, что присмотр за рожающими дамами — не настолько мирное занятие, как кажется на первый взгляд. — К тому же там слишком тесно для кентавра. Господа, будьте любезны, смените меня кто-нибудь.

— Э-э-э… — неуверенно подал голос Бакарри, но страх все же опять взял верх. — Что с вашим рукавом?

— Оторвался, — кратко прокомментировал Шеллар, присаживаясь к столу и пытаясь набить трубку. — Во время схваток Ольга себя не контролирует и хватается за что попало.

— Это она его оторвала? — искренне ужаснулся Гиппократ. — Знаете, я передумал. У меня нет рукавов, а хвост мне пока не лишний.

— Пусть Торни идет, — предложил Джеффри. — У него кольчуга.

— Чтобы мне порвали кольчугу, подаренную бабушкой?

— Бросьте жребий, в самом деле, — нахмурился Шеллар. — Словом, как хотите, но чтобы к началу следующей схватки там кто-то был. Иначе я расскажу Кантору, что все дружно струсили.

— Я пойду! — решительно подхватился с места мастер Льямас.

Бакарри, дернувшийся секундой позже, так и завис, привстав над лавкой.

— Благодарю, — кивнул Шеллар. — Остальные пока могут не торопясь установить очередность, так как мне наверняка еще не раз потребуется выйти.

— То есть… — осторожно уточнил гном, — это еще надолго?

— Полагаю, да. Хотя должен признать, мои теоретические познания оказались не слишком полезными в реальной ситуации.

— Не переживайте, — подбодрил его Джеффри. — Во-первых, любые знания полезны. А во-вторых, даже если вы в чем-то ошибетесь, природа все равно сделает свое дело.

— Если все пойдет как надо, то несомненно. Но если нет… Проклятье, что я тогда Кантору скажу?

Магистры толпились вокруг золоченого гроба, вызывающе нелепо смотревшегося среди обшарпанных серых стен многострадального Дома Совета, со странной смесью торжественного почтения и застарелого злорадства.

Последствия дизайнерских экспериментов гламурного лича были давно ликвидированы, и теперь покойник лежал скромно и пристойно, укрытый черным покрывалом и подобающе безучастный к происходящему.

— Сам он больше не встанет, — подтвердил вслед за коллегами мэтр Алехандро. — Поднять его тоже никто не сможет. Если уж некромант такого уровня пробовал…

Он не стал договаривать — и так было ясно, кто имеется в виду. Тем более Морриган то же самое объявила два часа назад. А Ушеб — четыре.

— Так что, поджигать? — не утерпел Мафей, допущенный в узкий круг посвященных скорее в целях небольшой психотерапии, чем из соображений пользы дела. Пользы от него не было никакой, только под руки лез всю ночь и работать мешал, но отослать его спать ни у кого не повернулся язык.

— Тебе бы только поджигать! — одернул его Макс. — Подожди.

— Мы ведь в помещении! — напомнил мэтр Вельмир. — К тому же, насколько я помню, мэтр Максимильяно еще не высказывался. У вас есть какие-то соображения, коллега?

Он понял, конечно же он все понял, и именно потому, что Макс так и не высказался. Наверняка давно заметил, что уважаемый коллега трется и мнется с той самой минуты, как общее заключение прозвучало впервые, и именно «какие-то соображения» тому причиной. И он прав, как всегда, безошибочно прав и, наверное, даже чувствует, насколько важен вопрос, над которым сейчас ломает голову бедный агент Рельмо, потому и решился спросить, хотя до сих пор тактично ждал, пока тот сам выскажется.

Макс глубоко вздохнул и опустил глаза, словно обдумывал предстоящую речь.

Он понял это с первого момента, как только изучил находку дотошного убаса своими методами. Как только увидел в бывшем пугале двух миров обычного, лишенного былого могущества покойника, с которым можно поступить так же, как с любым другим, — призвать ко входу и задать вопросы. Не факт, что он на них ответит, но все нужные ответы можно получить и другим способом. Тем действенным, хотя и опасным способом, который использовался этой весной для получения зрительных образов от покойного Хосе Игнасио. С одной разницей. Обычный человек при подобном контакте почти не представляет опасности. Почти, хотя риск есть всегда — какие-то доли процента на вероятность неучтенных факторов. Но когда имеешь дело с бывшим некромантом, исход известен заранее, на все сто процентов, без всяких вариантов.

Вечный вопрос цены. Возможность узнать то, что известно одному лишь Повелителю — тайну иммунитета от излучателей и местонахождение филактерия Нимшаста, — в обмен на жизнь одного старого шархи. К счастью, он не единственный и не последний некромант на свете и не унесет новые знания с собой в могилу, так что обмен будет честным. Знание — на жизнь. Стоит ли оно того?

Он может просто промолчать. Может сказать правду, и никто его не осудит, ибо ни у кого из коллег язык не повернется потребовать чью-то жизнь в уплату за самые ценные знания. Может даже предложить себя в жертву, и его дружно отговорят. Но тогда… Что будет тогда?

Черт с ним, с Нимшастом и его филактерием, в конце концов, его можно действительно запереть в гробнице. Но излучатели… Три надежно спрятанных где-то на Дельте излучателя, под прикрытием которых «добрые соседи» уже начинают разрушать лишенный защиты мир. А где-то на Альфе растет партия кристаллов, и до середины осени осталось меньше луны. Да даже если Раэл все же успеет их найти, никто не застрахован от вероятности, что рано или поздно кто-то найдет технический аналог. Тогда не только Дельте конец, но и эльфам придется уносить ноги, и оставшиеся в одиночестве шархи долго не устоят перед напором агрессивных и многочисленных людей… И нет другого способа, не оставил проклятый покойник никаких записей, Кайден пересмотрел все, не нашел, сами все перепроверили — тоже не нашли. А жизнь… что той жизни осталось, половина уже прожита, а над оставшейся все равно маячит грядущий удар равновесного плеча и неуловимая вилка выбора… Если только он уже не проглядел ее за ежедневными мелочами.