— Однако вернемся к Берлинской операции.

ЯМПОЛЬСКИЙ: Так уже, наверное, и все: 2 мая в ГУКР «Смерш» НКО СССР поступило спецсообщение УКР «Смерш» 1-го Белорусского фронта о капитуляции частей Берлинского гарнизона и самоубийстве Гитлера. Сообщалось, что в ночь на 1 мая на участке 8-й армии из окруженной группировки немецких войск прибыл генерал-лейтенант Кребс и предложил нашему командованию вступить с ним в переговоры о заключения мира. Он рассказал о завещании Гитлера, покончившего с собой. Ему было сказано, что никакого заключения мира не будет... В 6 часов утра 2 мая в расположение 8-й армии прибыл командующий войсками гарнизона Берлина генерал артиллерии Вейдлинг. Он согласился дать указание гарнизону о капитуляции и подготовил соответствующий приказ, который разбросали над Берлином с самолета листовками. К11 часам в Берлинском гарнизоне сложили оружие 20 тысяч человек, к 15 часам — 40 тысяч...

СЕНЯВСКАЯ: Однако еще продолжались бои в Чехословакии, в Курляндии, и части СС пытались прорваться на запад... Но уже через шесть дней, 8 мая, представители немецко-фашистского командования подписали акт о безоговорочной капитуляции Германии.

НЕВЗОРОВ: К 19 мая были взяты в плен, кроме тех 480 тысяч, чтобы были взяты непосредственно в Берлинской операции, 1 400 000 солдат и офицеров и 101 генерал.

СЕНЯВСКАЯ: Наша любимая «Красная звезда» писала: « Сегодня день всенародного торжества — Праздник Победы. Мы ждали его долго и самозабвенно. Мы видели его во сне и наяву. Мечтали о нем, торопили его. Но он пришел не поэтому. Наш Праздник Победы пришел потому, что мы сражались за него. Он пришел потому, что мы проливали за него пот и кровь. Он пришел потому, что многие из наших братьев и сестер отдали свою жизнь за его приход». А вот что спустя десятилетия скажет фронтовой корреспондент «Красной звезды» Константин Симонов: «Да, счета не было — ни дорогам, ни ранам, ни смертям, и Победа была концом пути многих смертных людей, четыре года сменявших друг друга, выбывавших из строя, возвращавшихся, погибших. Но война соединила все их судьбы в одну судьбу бессмертного солдата, который все-таки дошел до Победы».

ОРЛОВ: Между тем, как только был заключен мир, сразу же спала активность американских войск на Дальнем Востоке. А чего воевать? Сейчас отсчитаем три месяца — и пойдет Советский Союз, который возьмет на себя главное, фанатическое ядро японской армии... Мне кажется, что говоря о проблеме Берлина, конца войны, не следует сбрасывать со счетов этот «Японский фактор». Для американской общественности война с Японией была более болезненной, чем война где-то в далекой Европе. Потому Америка с восторгом приняла решение Эйзенхауэра быстрее закончить европейскую войну и заставить СССР принять на себя основной удар на сухопутном фронте на Дальнем Востоке.

Завершающее заседание двенадцатого, заключительного «круглого стола» редакции «Красной звезды», посвященного событиям 60-летней давности, приурочено к 60-летию разгрома милитаристской Японии. Оно прошло 20 октября 2005 года. Участие в заседании приняли генерал армии М. А. Гареев — участник Маньчжурской операции, В. А. Гаврилов, А. А. Кошкин, М. Ю. Мягков, А. С. Орлов, О. А. Ржешевский, Е. С. Сенявская, С. А. Тюшкевич, Д. Б. Хазанов и В. П. Ямпольский.

ГАРЕЕВ: Кстати, вы задумывались, как соотносится война с Японией с Великой Отечественной войной? Когда мы говорим, что война с Германией — это одно, а война с Японией — другое, то исключаем из числа участников Великой Отечественной войны людей, которые все время находились на Дальнем Востоке и там воевали... Хотя, конечно, тому есть формальный повод — 9 мая 1945 года Иосиф Виссарионович Сталин сказал, что Великая Отечественная война против фашистской Германии завершилась. Но не мог же он сказать, что «теперь мы с Японией воевать будем», — это ж элементарно! Поэтому с точки зрения замысла обороны страны, общего стратегического замысла, война против Германии и Японии — двуединые, неразрывные события.

ТЮШКЕВИЧ: Этот вопрос не новый. В 6-томной истории Великой Отечественной войны, в последующих однотомниках, была такая формулировка, что с окончанием войны против Японии закончилась Великая Отечественная война, а вместе с ней — и Вторая мировая. Однако когда готовилось 12-томное издание «Истории Второй мировой войны», этот вопрос обсуждался, и была найдена очень удачная, как мне кажется, очень историчная формулировка, что война против Японии стала логическим продолжением Великой Отечественной и одновременно — составной частью Второй мировой войны. Эта формулировка все ставит на свои места.

ГАВРИЛОВ: Действительно, это, скорее, логическое продолжение: Япония на СССР не нападала, поэтому война является самостоятельной...

ТЮШКЕВИЧ: Достаточно сопоставить политические цели войны с Германией и войны с Японией, чтобы понять, что они не совпадают. В Великой Отечественной войне вопрос шел о жизни и смерти Советского государства — о защите суверенитета, жизни людей и т. д. В результате Советский Союз был спасен, он освободил не только свою страну, но и другие страны в Европе, оказал помощь союзникам...

ГАРЕЕВ: А что, когда мы с Японией воевали — речь не о том же самом шла? Она также шла о жизни Советского государства, куда входят и Сибирь, и Дальний Восток, о помощи нашим союзникам и оккупированным странам Азии. Некоторые «любители истории» вообще договорились, что наше наступление до границы советской территории — это была Великая Отечественная война, а вот освобождение Польши — это уже оккупация.

СЕНЯВСКАЯ: По моему мнению, Дальневосточная кампания, которую вели советские войска против Японии в августе 1945 года, являлась частью, завершающим этапом Второй мировой войны. По масштабу и театру военных действий она являлась региональной войной в рамках Мировой войны.

ТЮШКЕВИЧ: Если же считать, что война с Японией является составной частью Великой Отечественной войны, то выходит, что, воюя с Германией, мы находились в состоянии войны и с Японией. А как же тогда пакт о нейтралитете? Хотя, конечно, мы были готовы к отражению агрессии...

ГАРЕЕВ: Многое не афишировалось, о многом не писали, но еще в ходе боевых действий на Западе шла огромная работа по планированию операций на Востоке, по накоплению материальных запасов, по переброске войск... Известно, что всего было переброшено 400 ООО человек, много тысяч танков, самолетов, артиллерийских орудий. Шла перегруппировка войск и подготовка этих боевых действий. Хотя нет активных боевых действий, но война-то идет, и потому я уверен, что это — составная часть Великой Отечественной войны! К тому же, на Дальнем Востоке мы все время находились в состоянии военного положения.

— А почему, вообще, существовала напряженность на Дальнем Востоке?

СЕНЯВСКАЯ: Япония была давним противником России — и особенно это проявилось в первой половине XX века, начиная с Русско-японской войны...

ЯМПОЛЬСКИЙ: Да, Япония всегда рассматривала наше государство в качестве объекта для экспансии. Так, 4 апреля 1918 года японские спецслужбы, как обычно, устроили провокацию: их же агентурой были убиты два японских гражданина, что послужило поводом адмиралу флота Като высадить десант во Владивостоке — для «охраны порядка». Затем, чтобы продвинуться в Сибирь, японские спецслужбы установили контакт с Колчаком... Для оккупации японцы выделили около 70 тысяч человек, прихватив с собой для солидарности несколько тысяч американцев. Оккупация закончилась в 1922 году, но до 1925 года японцы оккупировали Северный Сахалин — потом были установлены дипотношения, и они ушли. Пришедший в 1927 году к власти премьер-министр Танака в своем меморандуме императору говорил, что следует готовиться к войне с СССР, однако в 1929 году японские спецслужбы предложили вести против нас не особенно агрессивную политику. Потом, в 1931 году, они устраивают диверсию в районе Мукдена и вступают на территорию Маньчжурии. Некоторые историки считают, что с этого и началась Вторая мировая война.