– Карл! – Ее голос стал пронзительным.

– Что такое, любимая?

– Я вся мокрая. И это не прекращается.

Он вскочил, опрокинув свою чашку с кофе, и бросился к телефону. Набрав номер, он ждал, как ему казалось, целую вечность. Наконец он услышал голос тренера:

– Алло?

– Стив? – Больше он не успел вымолвить ни слова, так как тренер сказал:

– Сейчас буду! – и повесил трубку.

– Сейчас подъедет Стив на своей машине, – сообщил Карл.

– Что же мне надеть? – растерянно спросила Анни. – Я вся мокрая, и у меня нет другого платья.

– Просто накинь сверху пальто. Никто не увидит тебя в машине.

Он достал из шкафа ее зимнее пальто и помог надеть.

– Тебе больно, любимая? – Она покачала головой.

Карл пытался застегнуть пальто на ее большом животе, когда прибыл тренер. Он оставил мотор включенным. Они взяли Анни под руки и повели к дверям.

– Я могу идти сама, – раздраженно возразила она.

– Не лишайте меня чести поддерживать вас под руку, Анни, – галантно возразил тренер.

Она улыбнулась ему и попросила:

– Тогда держите крепче.

– Как тебе не стыдно, Анни! – сказал Карл. – Флиртуешь с незнакомым мужчиной по пути в больницу! – Его шутка вызвала у всех улыбку.

Она остановилась в дверях и спросила:

– А как же Джелло?

– К черту Джелло! – воскликнул Карл. – Нет, я хочу сказать, чтобы ты не беспокоилась о нем. Он больше не уйдет.

Собака по-прежнему спала под столом.

Уже собираясь сесть в машину, она остановилась:

– Мой чемодан! Мы забыли его!

Карл побежал к дому. Чемодан был удивительно тяжелым. Когда Карл открыл его, оказалось, что поверх туалетных принадлежностей в нем лежат «Война и мир», толстый блокнот и два карандаша. Карл усмехнулся от облегчения. Значит, она надеется, что все кончится благополучно.

Они устроились на заднем сиденье. Карл обнял Анни, и она прижалась к нему. Время от времени ее пробирала дрожь.

– Ты не боишься, Анни, не правда ли?

– Немножко. Я никогда прежде не бывала в больнице.

– Ты не успеешь оглянуться, как все закончится. А завтра ты проснешься вместе с красивой малышкой.

– Значит, ты не возражаешь против девочки?

– Вовсе нет. Особенно если это будет такая чудесная девочка, как моя Анни. Пусть в доме будет побольше таких девчонок.

Анни взяла его руку и прижала к своей щеке:

– О, Карл, ты такой замечательный! Всегда позволяешь мне иметь то, что я хочу. Следующим будет мальчик – для тебя. Обещаю.

Медсестра была большая, грудастая, шумная, и у нее были «розы на щеках», как говорили во времена королевы Виктории. Ее звали Кристина Олсон. Она избавила Анни от мокрой одежды, обтерла губкой и вытерла насухо. А затем подала какое-то странное белое одеяние, чистое, но неглаженое. Оно было похоже на передник и завязывалось сзади.

– Я захватила свою собственную ночнушку, – сказала Анни.

– Поберегите ее для посетителей, – посоветовала сестра Олсон. – А теперь ныряйте в это.

Анни продела руки в дырки, и сестра завязала сзади тесемки.

– Но у меня вся спина голая, – возразила Анни.

– Так вас удобнее отшлепать, моя дорогая.

– У меня от этой одежды мурашки по коже. Она мне напоминает… – Анни сделала паузу и вздрогнула. – Кое-что напоминает. Но мне не хочется об этом говорить.

– Такая одежда удобна для доктора. – Она уложила Анни в постель и прикрыла простыней. – А теперь я вас покину.

– О нет! – Эта сестра понравилась Анни с первой же минуты.

– Я должна была смениться с дежурства в шесть часов, но доктор Марсон попросил задержаться и устроить вас. Он считает, что вы особенная.

– О, он такой милый.

– Да. Итак, когда вы в следующий раз меня увидите, я войду в эту дверь с вашим ребенком.

– Честное слово?

– Конечно. Так что теперь дело за вами.

В палату вошел Карл, и Анни представила его сестре:

– Мой муж – сестра Олсон.

– Так вот тот негодяй, который это сделал. – Сестра улыбнулась Карлу: – Не больше десяти минут, мистер Браун. – Затем она обратилась к Анни: – Я пришлю ночную сестру, а ваш доктор уже в пути. Желаю удачи! – И она вышла.

Карл недолго пробыл с Анни. Он ушел, когда прибыла ночная сестра.

Это была живая маленькая особа.

– Меня зовут Тилли Шон. – Она дотронулась до маленькой карточки с именем, приколотой к груди. – Я ваша ночная сестра. В любое время, когда я вам понадоблюсь, нажмите на эту кнопку – и я монументально появлюсь.

– Монументально? – повторила Анни.

– Моментально. Это наша маленькая больничная шутка. А теперь я измерю вашу температуру.

Она вставила термометр и положила два пальца на запястье Анни. Ее губы шевелились, отсчитывая пульс, а губы Анни шевелились синхронно. Сестра Шон вынула термометр, посмотрела на него, нахмурившись, и, встряхнув, поместила в маленький стаканчик на столе.

– О’кей! – бодро произнесла она и записала результаты измерений на медицинской карте, прикрепленной к изножью кровати. – Запомнили? Нажмите на эту кнопку, если я буду вам нужна.

– О, непременно! – с благодарностью ответила Анни.

Сестра Шон удалилась, и Анни никогда больше ее не видела.

Вошла сестра, которая несла клизму с длинной резиновой кишкой. За ней следовала другая, с горшком, прикрытым чистым полотенцем.

– А теперь нам пора ставить клизму, – весело объявила первая сестра.

– Она мне не нужна, – возразила Анни. – Потому что я не ужинала. Это из-за того, что вернулся Джелло. – Она заметила, что сестры переглянулись, и сочла нужным пояснить: – Джелло – моя собака.

– Да, дорогая, – сказала сестра с клизмой. – А теперь повернитесь на бочок.

– Ни за что! – воскликнула Анни.

Другая сестра поставила горшок на пол, повернула Анни на бок и держала ее во время всей процедуры.

– Это… это… – Даже в таком униженном состоянии Анни поискала подходящее слово. – Оскорбление достоинства! Неслыханное оскорбление достоинства!

– Верно, – ласково произнесла сестра.

А вторая пояснила:

– Приказ доктора.

Карл пришел в семь тридцать и объявил, что останется с ней до тех пор, пока не родится ребенок.