не боялась, боялась она только за Лизку и лихорадочно пыталась придумать, как ей если что с ребенком на руках убегать от двоих. Как ни крути, а сначала надо было нейтрализовать обоих, чтобы выиграть хоть какую-то фору.

В кармане джинс завибрировал телефон. Это услышал и Кислицын.

– Доставай. – Улыбка бышего женишка была омерзительно предвкушающей. У Аленки совсем по-пацански чесались кулаки. Телефон она из кармана вытащила, глянула на дисплей, отчаянно желая, чтобы это звонила мама и Артем. Нет. Все-таки Макс.

Вадик осклабился, выхватил телефон из рук Аленки.

– Здра-авствуйте, господин Шмидт. – Кажется, он это репетировал. Звучало пафосно, с угрозой.

– Неважно, кто я, господин Шмидт. Важно, что у меня две дорогие вам дамы и что я хочу за то, чтобы не причинить им вреда.

Хотелось заткнуть уши, чтобы не слушать все это дерьмо. Или найти где-нибудь лом и проломить Кислицыну его безмозглую черепушку. Его Аленка сейчас люто ненавидела, еще больше даже, чем когда он сбежал. Все, с чем соприкасался Кислицын, становилось ядовитым, и… отношения с Максом, кажется, вот-вот грозили стать таковыми.

– Просят тебя. – Вадик сунул Аленке телефон к лицу. Пришлось прижиматься ухом.

– Да…

– Санни…

Голос у Макса хриплый, встревоженный и только при его звучании Аленку начинает трясти. Будто её паника, от которой она тщательно отстранялась, пытаясь придумать выход, все-таки решила покрепче стиснуть свои объятия. Нет, она должна быть сильной. Ради Лизы.

– Лиза в порядке, – слабо произносит Аленка.

– Я его убью, – тихо говорит Макс, и Аленка нервно фыркает, хотя этот смешок выходит жалким всхлипом.

– Не бойся, Санни, я скоро буду.

Дальше Макс договорить не успевает, Вадик снова дергает телефон к себе, требует миллион долларов, “только наличными”, через два часа там-то там-то, и никаких ментов…

– Приехали. – Машина затормозила, и Валя сдернула с лица солнечные очки, зло улыбаясь, обернулась. – Давай на воздух, колхоз.

Вот у Калугиной получается быть страшной. У неё злая улыбка, перекошенное лицо, лихорадочно блестящие глаза.

– Эй, договаривались на другое же место, – недоуменно замечает Вадик, вылезая и оглядываясь. Стройка. Какая-то заброшенная стройка, оставленная на расправу ветрам многоэтажка, ржавые вагончики для гастарбайтеров, забытая, не сдавшаяся даже бомжам тачка с оторванным колесом. Валя остановила машину за домом, объехав его, так, чтобы от въезда их было сложно заметить.

– Сейчас поедем, – Калугина ухмыляется. Из машины она выходит последней, что-то доставала из бардачка. "Что-то" уставляется на Аленку круглым злым дулом.

– Ты чокнулась! – где-то за спиной взвыл Вадик, – мы так не договаривались.

– Мы договаривались на то, что я дам тебе копию ключей, и на мою долю с выкупа за девчонку. А эта подстилка должна сдохнуть.

Какой-то сюрреализм. С психами, криминалом и не пойми где. Верить в происходящее не хочется, но оно от того менее реальным не становится. И продолжает происходить. Аленка не знает, что ей делать с вцепившейся в неё Лизой. Наверное, лучше ссадить на землю. И зажать малышке уши. А Лизка уже перешла на тихий монотонный ультразвук, и держится за Аленкину толстовку так же цепко, как краб. Боже, малышка, вот за что тебе все это дерьмо?

– Дура, – Вадик бросается к Калугиной, вцепляется в её руку, успевает отвести пистолет от головы Аленки, и когда выстрел все-таки гремит – Аленка вздрагивает, втягивает голову в плечи, но пуля уходит куда-то вправо – и выше.

Пока Калугина и Кислицын сцепились между собой, пытаясь выдрать пистолет из рук друг дружки, Аленка медленно отступает. Если обогнуть угол дома – можно попробовать со всех ног ломануться к выходу с территории стройки. Может, и удастся сбежать…

Она почти доотступалась до угла и уже развернулась было, чтобы рвануть вперед, но…

Еще один выстрел гремит за спиной. Громкий, оглушительный, страшный. И Аленка слышит, как падает на землю что-то. Тело? Чье? Калугиной? Кислицына? Даже и не сразу разберешься, что лучше.

– Далеко собралась?

43. Разреши называть тебя мамой

Вадим глядел на Аленку со злым прищуром, а в поднятой руке держал пистолет. У его ног лежала Валентина… Неподвижная, с расплывающимся на груди багровым пятном. Господи, какая глупая смерть…

– А теперь шагай назад, – произнес Кислицын отчетливо. Никаких тебе насмешливых ноток, никакого снисхождения в голосе, нет. Сейчас Вадим, кажется, впервые воспринимал Аленку всерьез. Ну еще бы, миллион долларов почти от него унесла.

– Шевелись, – сухо произнес Кислицын, на секунду опуская руку и спуская курок. Снова громыхнул выстрел, и пуля врезалась в гравий у ног Аленки. Нет, это не походило на случайность, Вадим умел стрелять. Еще когда жил с Алёной, постоянно шлялся в тир, хвастался, гордился меткостью. И навык, судя по всему, не растерял.

Шагала обратно Аленка на подгибающихся ногах. Это был хороший план, и он почти удался.

– Открывай багажник, – приказал Вадим. – И девчонку на землю. Поедете отдельно.

Лизе эта идея не понравилась. Лиза заорала так, что стало ясно – госпожу императрицу оторвать от Аленки можно будет только ценой недюжинного привлечения внимания.

– Заткнись, – рявкнул Кислицын на девочку, и Аленке снова захотелось дать ему по морде. Нашел на ком срываться.

– Ей страшно, придурок.

– Рано боитесь, – осклабился Вадим. – Вот сидя в подвальчике без жратвы будете бояться – скажу я вашему папочке, где вас держу, или не скажу. Хорошо, лезьте обе в багажник, дуры.

Спорить с бандитом – плохая идея. Спорить с бандитом, когда у него в козырях – пистолет, а у тебя на руках паникующая шестилетняя девчонка – идея еще хуже.

– Если мы задохнемся…

– Значит, ваш папочка заплатит за ваши трупы, – яростно рыкнул Вадим. – В багажник, быстро!

В багажнике было темно и душно. И тесно, но все-таки спасибо диете – Аленка с Лизой там поместились без проблем.

– Ну что ты закричала, милая, – шепнула Аленка Лизке, цепляющейся в её свитер. – Могла бы ехать в салоне, там удобнее.

– Я без тебя боюсь, – захныкала Лиза, и Аленка лишь крепче прижала её к себе. Маленький теплый смешной дитеныш. Как же жалко, что её втянули в это дерьмо. Еще и Аленка в этом оказалась виновата.

Как выбираться? Вот как? Как? Как вытаскивать Лизку?

Нет, не проканает показать Вадиму сиськи и его окрутить, выиграть время, сбежать. Это не Голливуд, здесь не решить проблему раздвиганием ног. У Кислицына одна эрогенная зона – деньги. И больше ничего его не интересует.

И все-таки пиздец. Один такой большой, круглый пиздец. С какой стороны ни взгляни – везде жопа. И на что надеяться? На волшебника в голубом вертолете? Ага, сейчас вместе со спецназом на крышу машины спрыгнет, Вадика заломает и