– Эрик! – восклицает граф с неподдельной радостью. – Признаться, я хотел тебя ругать за племянника! И даже выгнать из замка за нечестный бой!

– Да они оба пьяны были! – вмешивается разгоряченный Морис.

– Цыц! – бросает Кюри. – Я закрываю на это глаза! Сумеешь поднять еще одного до похода?!

– Думаю да, – выдыхаю. У меня эмоции бьют через край, и даже плевать на его угрозы. Я починил мехара! И это оценили!

– Я дам тебе помощника! – кричит Кюри. – Морис! Гонца к барону Нисону отправляй! Заберем мастера!

– Он не даст, – выдает Морис.

– Еще как даст!

– У него санкция короля, не даст, – бурчит баронет. – Он готовит свой отряд по отдельному плану.

– Я его сюзерен!

– Земли ему король дал, – смеется Морис. Кюри злится, по напряженным скулам вижу.

– Завтра к полудню я соберу еще двоих! – восклицаю я. – У меня все необходимое есть!

Не хочу, чтобы из–за распрей лордов досталось отцу. Его разорвут на части, граф за ногу потянет, барон за руку... Не дай Великие. И почему–то не хочу с ним видеться сейчас. Боюсь. Не знаю, что говорить и как сказать, что по моей вине умер отец Илены, что у меня эренни села, который я бессовестно утащил с собой по назиданию мага.

У графа круглые глаза и раскрытый рот.

– Великие послали тебя нам, мальчик, – низким тоном произносит он. – Морис! Сюда выделяй еще двадцать человек! С сенокоса, с конюшни бери! Давай солдат еще!

– Не нужно тут толпы, эр Кюри, – говорю я важно. Мне оба лорда в рот смотрят. – Мы справимся и этими силами. А вот машинного масла бы не помешало свежего. Да и мехаров, что к отправке готовите, надо бы мне осмотреть. Если вы не против…

– Не против!! – в два голоса воскликнули Кюри и Морис. Я кивнул.

Через два дня я поднял еще трех мехаров первого поколения и начал работу с одним из трех второго. Был вариант собрать одного. Некоторые детали универсально подходили к обоим поколениям…

Колонна во главе с Морисом двинулась в поход. Его жена мужественно и стойко держится, скромно провожая своего баронета. Дети хнычут. С мехарами отправились еще две дюжины рыцарей в тяжелых доспехах верхом на могучих конях и две повозки с провиантом. Баронет, восседая верхом, возглавляет колонну. Облаченный в сверкающие рыцарские доспехи он сам выглядит, как огромный мехар.

Им предстоит идти три недели до стены Гариама. Там сидеть полгода и охранять свой участок, пока смена другого графа не придет, и потом домой. В итоге семь с половиной месяцев его не будет. Казалось, все обитатели замка провожали отряд за ворота. И я был в первых рядах.

Кюри сделал мне хорошее предложение. Учитывая прежние заслуги, он предложил титул барона и немного земли с двумя селами. Даже упомянул о каком–то полуразрушенном замке в дар. Сказал, что сможет хлопотать перед герцогом Гариама, и титул мне обеспечен. Нужно лишь присягнуть графу и поучить его мастеров ремонтному делу год, два...

За отремонтированных мехаров граф заплатил мне сто золотых рин, которые доставили солдаты вместе с надежным железным сундуком в мои новые покои во дворце. Никогда в жизни не видел столько золота.

***

В мои покои постучались уже ближе к ночи. Только что добил ужин, который принесла одна из близняшек. Она старалась строить мне свои зеленые глазки. А я был не готов к такому вниманию. Поэтому почувствовал себя комфортно лишь, когда та ушла.

А теперь появилась Симона.

– Эр Эрик, можно с вами поговорить? – пропищала она.

– Симона?! Ты чего такая?! – я в шоке. Она изменилась. Мне кажется, что девушка своим поведением хочет развить во мне высокомерие, которого нет.

– Простите…

– Заходи уже, – фыркаю я. Она заходит с поникшей головой.

– Баронет Морис наказал ночевать с вами. И если я ослушаюсь, управляющий замка выпорет меня и бросит в темницу.

Вот как? Сболтнул тогда, что Симона мне нравится, а он решил подарок мне сделать после ухода. Смотрю на свою широкую кровать. Места в принципе двоим хватит. Могу и на диване.

– Нас подслушивают? Почему ты так ведешь себя?

– Не знаю, вы теперь важная особа. И нет намека на простолюдина, – шепчет она и смотрит куда–то в сторону.

– Сим, ну ты чего? – вскакиваю и обнимаю ее. Она напряжена.

– Пожалуйста, помоги мне Эрик, – шепчет она. – Помнишь мою просьбу? Мне нужно к родне в дальнее село. Без тебя меня не пустят туда. Морис передал меня тебе, фактически продал. Я ведь что–то значу для тебя? Выполни мою просьбу.

– Хорошо, Сим, – отвечаю и целую ее в щеку. – Мы ведь друзья?

– Да, Эрик, – шепчет она и целует меня в ответ, прямо в губы. – Спасибо тебе. Ты не представляешь, как много для меня делаешь.

Глава восьмая. Перемены

Принц Катэр–оун

– Согласны ли вы, принцесса Эмма Шеннийская взять в мужья герцога эр Катэр–оуна?

Эмма коротко кивает. Засчитано...

– Согласны ли вы, герцог эр Катэр–оун взять в жены принцессу Эмму Шеннийскую?!

Как я до такого докатился?!

Мне быстренько присвоили титул герцога, а то как–то не солидно виконту с принцессой вязаться. Стою в лучшем мундире, сотканном из золота с бриллиантовыми пуговицами, сбоку шпага, подаренная императором Эммануилом, лезвие из лучшей стали, рукоять в драгоценных металлах и камнях, стоимостью сравнимой с казной любого западного графства. Даже повязка, закрывающая безглазую глазницу, сейчас украшена мелкими бриллиантами.

Эмма стоит счастливая, ее буквально заставили одеть пышное белое платье. Это постаралась жена императора Гелана. У Эммы в споре чуть ли не случилась эпилепсия, но после куска торта все обошлось, она согласилась. Младшая дочка императора впервые в таком нарядном платье, прическа наилучшая, какую только можно было слепить из коротких розовых волос.

Когда меня бросили в яму, весь мир вокруг будто исчез. Мир – белый лист бумаги перед глазами, на который затекала розовая краска, все больше и больше забирая пространство белого. Всем было плевать на меня. Ни Шейлия, ни Гелана не хлопотали обо мне. Возможно, мне так показалось... думал, что прошли недели.

Это потом узнал, что в яме без еды был всего–то три дня. Пока не появилась Эмма. Она пришла ко мне, когда я уже смирился... Силуэт ее мордашки на фоне розового солнца до сих пор в моей голове. Мой ангел и моя спасительница. Впервые услышал ее голос. Она спросила, что означает мой жест. Эмма имела в виду тот самый жест, что придумал для нее...

Этот тоненький голосок, словно бегущий по камням ручеек, чириканье синицы, звонкая песня жизни... он остановил течение розовой краски на белом листе. Чуть–чуть белого осталось. Я подумал, что не готов сейчас уйти, что нужно быть сильным. А еще понял, что это мой единственный шанс расквитаться с сукой по имени Юлиана.