Чарли понимающе кивнула:

– Хорошо. Тогда я поеду с тобой, но выходить не буду, а подожду тебя в машине.

Винс сразу догадался, к чему она клонит. Чарли давала ему понять, что не хочет казаться абсолютно ненужной, когда дело касается благополучия Донни. Но вместе с тем не желала и навязывать свое общество. Теперь же выходило, что она поедет к Донни так, на всякий случай. А вдруг Винс не управится один или Донни захочет с ней повидаться?

Однако сам Винс готов был поспорить на какую угодно сумму, что настоящая причина кроется совсем в другом. Просто Чарли не хочет, чтобы ее муж ехал туда один, без нее.

Винс открыл дверь кухни и держал ее, ожидая, когда Чарли зайдет в дом.

– Хорошо, – согласился он с предложением супруги. – Мне кажется, это отличный план.

– Я хочу принять ванну, – сказала Чарли, поднимаясь по лестнице.

– Шарлотта! – остановил он ее. – Ты видела меня по-настоящему сердитым больше десяти раз.

Она на секунду задумалась.

– Нет. Не получается.

– Помнишь, когда Салли, что жила наверху, приволокла к себе в квартиру того здоровенного парня? Он еще бумажник потерял…

– Это и был самый первый случай, – подтвердила Чарли. – Но даже в ту ночь, как мне кажется, ты был не столько зол, сколько огорчен. Ну хорошо, я согласна, этот эпизод, конечно, считается.

– А когда Тони исполнилось пятнадцать лет и он вернулся домой вдрызг пьяный, его еще стошнило в гостиной прямо на наш новехонький ковер?

– Да-да, припоминаю. Ладно, пусть будет два. Три – это случай с Лекси. Автомобильная авария, помнишь? Медсестра никак не хотела тебя пускать в реанимационную палату, – спохватилась Шарлотта, включившись в игру. – Ты вел себя эффектно. Я бы даже сказала, сумел произвести на персонал больницы неизгладимое впечатление.

– А когда Венди подожгла веранду?

– Это номер четыре. – Шарлотта не могла сдержать улыбку. – Правда, лично я до сих пор уверена в том, что хотя ты и орал как ненормальный, но втайне гордился тем, как она сумела все это сотворить.

Винс усмехнулся:

– Для меня так и осталось тайной, как она умудрилась устроить пожар, когда в зажигалке не было бензина?!

– Еще ты взбесился в школе, когда узнал, что уволили дирижера духового оркестра, – напомнила Шарлотта. – Это уже пять.

– Я злился, когда ты сообщила, что не можешь выйти за меня замуж, – подсказал Винс.

– Нет, это совсем не то. Ты тогда жутко обиделся, не более того.

– И злился, – настаивал Винс. – Просто я не хотел все это афишировать.

– Нет, это все равно не считается, потому что внешне ты оставался спокойным.

– Ничего подобного, я весь кипел.

– Значит, надо было орать об этом во все горло, – возразила она. – Но если даже я тебе уступлю и посчитаю этот случай, получается только шесть.

– Должны быть еще эпизоды.

Она удивленно посмотрела на него, словно хотела спросить: «Неужели? Ты уверен?» – но вместо этого сказала:

– Назови их.

– Ну…

– Вот видишь? Ничего у тебя не получается.

– Сейчас получится. – Во время войны ему часто случалось выходить из себя. И уж, конечно, он не раз сердился в течение тех первых нескольких недель, когда ему пришлось жить в доме у Шарлотты. – Вот, вспомнил. Я ужасно разозлился, когда ты вернулась домой после работы и рассказала мне о том, что сенатор Говард уезжает на Гавайи, а тебе велено перенести все его запланированные встречи на более поздний срок.

Чарли и другим секретарям действительно было дано распоряжение сообщить всем, кто стоял в списках встреч с сенатором, что беседа с сенатором переносится. Значит, рядовой ДаКоста напрасно ждал своей очереди и теперь его просто безжалостно вычеркнут из этого бесценного списка.

– Нет, – помотала головой Чарли, вспоминая теперь тот день. – Ты не был зол. Ты только помрачнел, вот и все.

– Если мне не изменяет память, в тот день я ужасно кричал, – закинул удочку Винс.

– Это я орала как резаная, – кивнула Шарлотта. – Припомни: это я бесилась и кричала от возмущения.

И он вспомнил.

Она действительно негодовала и бушевала в той самой спальне, которую так благородно отдала ему на все время его выздоровления.

– Значит, всего получилось шесть раз, – победно произнесла Шарлотта, поднимаясь по лестнице. – Итого в среднем по одному разу за десятилетие, Винс. Хорошо, что я не страдаю галлюцинациями, иначе могла бы принять тебя за одного из космических пришельцев, которые почему-то постоянно мерещатся нашему Донни.

Винс засмеялся. Он был вынужден признать свое поражение. Конечно, в жизни он сердился и выходил из себя гораздо чаще, но если Чарли предпочла не помнить остальные случаи – что ж, тем лучше для них обоих.

Он вернулся на кухню и достал из холодильника баночку пива. Правда состояла в том, что в его жизни очень редко происходило нечто такое, что могло вызвать у него гнев и ярость. И еще можно было сказать, что, очевидно, весь свой запас злости он успел израсходовать во время войны. Трудно сердиться из-за детских проказ, если учесть, какой адский кошмар пришлось пережить Винсу на Тараве в течение трех долгих дней. Да и вообще все то, что он видел на войне, не шло ни в какое сравнение с озорством его детей и внуков.

Шарлотта не считала, что он по-настоящему разозлился в тот далекий день, когда она вернулась домой и сообщила ему неприятные новости. Оказывается, сенатор Говард отменил его встречу, которую Винс ждал несколько недель, пока выздоравливал и набирался сил.

Ну, может быть, она в чем-то была права. Он действительно не сердился и не бушевал. Вид у него в тот день был скорее страдальческий. Он испытывал муки и жгучую боль, но, наверное, все же не гнев и не ярость.

– Нам велено заново перепланировать все его встречи начиная с марта, – добавила тогда Шарлотта, и Винсенту захотелось разрыдаться от отчаяния.

– У меня нет времени, – коротко доложил он. – Через неделю я должен быть в Калифорнии.

– Что?! – От неожиданности она как стояла, так и села на стул возле двери. – Я и понятия не имела, что вам придется так скоро уехать.

– А ведь мне нужно всего несколько минут его времени! – горевал Винс. – Неужели я прошу так много?

Он собирался написать сенатору письмо. Это нужно было сделать давным-давно. Но и тут у Винса возникли сомнения: кто же станет серьезно воспринимать послание полуграмотного солдата?

– Но вы только начали набираться сил, – заметила Шарлотта. – Вам нужно еще много времени, чтобы окончательно выздороветь и быть готовым воевать.