— Да, правильно, — согласился с ним лейтенант. — Нужны основные номера, плюс резервные. Слышишь, Макарыч?

— Слышу, — тихо отозвался мехвод.

— Отлично. Тогда, как всё выяснишь, бежишь к Марику, он к югу метрах в тридцати-сорока от тебя, ориентир — большой куст и две воронки. Короче, забираешь у парня винтарь и страхуешь его. А ты, Марик, двигаешь к блиндажу. Синицын сопровождает… Да, и еще. Ты, Марик, как мимо меня побежишь, пару гранат мне оставь. На всякий случай. А я тебе свой ТТ отдам. Только потом верни его, не забудь…

— Не забуду, товарищ лейтенант.

— Ну… тогда вроде всё.

— Мужики, вам как, всё понятно или мы еще что забыли? — спустя секунду поинтересовался у бойцов Винарский.

— Понятно… Да… Нормалёк, понял.

— Тогда действуем, как лейтенант сказал… А, блин! Забыл совсем. Макарыч, Постникова попроси, чтоб постреливал иногда из дэтэшки. Чтобы, значит, фрицы лишний раз на тот блиндаж не пялились.

— А сам?

— А я пока молчать буду. Не хочу раньше времени позицию раскрывать.

— Ясно, попрошу, — пробурчал в микрофон Барабаш. — Если согласится, конечно.

— Не боись, — усмехнулся Винарский. — Наш комиссар чертяка опытный. Так что, зуб даю, согласится.

— Ладно. Попробую, — и уже через пару секунд. — Товарищ старший политрук, там у фрицев над землянкой вроде антенна висела. Разрешите попробовать…

* * *

Переговоры Макарыча с комиссаром длилилсь минуты три, не больше. Поначалу, правда, политрук хотел сам рвануть к блиндажу с рацией, но мехвод, по подсказке сержанта, наплел Постникову что-то про бойцов ОСНАЗа, якобы участвующих в сражении и не знающих в лицо комиссара ("Могут и стрельнуть ненароком — они такие"), потом напомнил старшему политруку о его ранениях и… Короче, согласился тот с доводами механика, передав все позывные и коды и даже пообещав поддержать огнем, несмотря на то, что запасной диск имелся всего один, да и тот неполный.

* * *

…В окуляре прибора было хорошо видно, как Барабаш выскакивает из воронки, а затем короткими перебежками пробирается к цели, то бишь, к большому кусту в сорока метрах от танка. А когда приблизился… Лейтенант лишь головой покачал, наблюдая за тем, как мехвод силится разглядеть укрывшегося в траве Кацнельсона.

— Эй, студент! Ты где там? Вылазь, хорош шутки шутить.

— Да здесь я, здесь. Левее от вас.

— Ха! Молодец, хорошо сховался.

Механик нырнул в нужную "ямку", ненароком ткнув Кацнельсона. Локтем в бок.

— Всё, давай сюда свою пукалку…

— Блин, да больно же.

— Херня! Показывай лучше, куда нажимать.

— Сюда, вот тут сбоку…

— Ага, понял. Порядок. Всё, дуй дальше, студент. Если что, прикрою.

Отвечать Макарычу Марик не стал. Буркнув себе что-то под нос и выразив тем самым свое отношение к "грубияну", бывший студент тихо поднялся и, вжав голову в плечи, быстро побежал в сторону лейтенанта.

Дистанцию в двадцать с лишним шагов боец преодолел секунд за пять. Плюхнувшись рядом с летчиком, он тут же засопел, роясь в гранатном подсумке, стараясь случайно не зацепить чеку на запале.

— Ну? Чего там? Остались еще?

— Вот, — выдохнул, наконец, Кацнельсон, выкладывая "эфку" на землю. — Последняя. Другие я это… раньше потратил.

— Надо же, — усмехнулся Микоян. — Когда успел-то?

— Так получилось, — виновато произнес Марик, пряча зачем-то глаза.

— Ладно, черт с ними, одна так одна. На, держи пистолет.

— Ага, спасибо, — поблагодарил лейтенанта красноармеец, поворачиваясь на бок и засовывая ТТ за ремень. — Верну обязательно, в лучшем виде.

— Верю, — улыбнулся летчик. — А теперь давай к Грише по-быстрому. Только на виду не маячь. Перебежками, аккуратно, где надо — ползком. В общем, не спи, ты нам целый нужен, не подстреленный. Понял?

— Да, товарищ лейтенант.

— Ну всё. Давай. Аджохутюн эм цанканум, — напутствовал Владимир бойца.

— Что?

— Ни пуха тебе, говорю.

— А, понял. К черту.

* * *

С левого фланга коротко простучал ДТ. А через десять секунд еще раз, очередью в четыре патрона.

Лейтенант приподнял голову, вглядываясь в темнеющие за окопами избы.

— Макарыч, глянь чуть правее. Там вроде башка мелькнула. Рядом с трубой.

— Вижу, — отозвался мехвод. — Снять его?

— Давай. Шугани фрица.

Из-под куста бахнула трехлинейка. Клацнул затвор, выплевывая гильзу, досылая следующий патрон в патронник.

— Мазила! — прокомментировал выстрел сержант.

— Блин, я вам что, снайпер? — чертыхнулся механик, перебираясь в соседнюю воронку.

— Не ворчи, Сима. Спугнул и ладно.

От танков снова прогрохотал пулемет. И вновь коротко.

— Ай, молодец политрук! Не дает расслабиться.

— Это точно.

Бойцы на какое-то время затихли, а затем… затем летчику пришла в голову одна хитрая мысль. Мысль, навеянная рассказами Ольги о применямых в будущем способах инженерного заграждения. Точнее, о "передовых" методах минирования проходов и троп.

— Серафим, ты пока последи за парнями, а я тут, м-м, отлучусь ненадолго.

— Лейтенант, ты чего? Куда? — тут же прозвучало в наушниках.

— Да всё нормально, сержант. Я скоро, — дернул шекой лейтенант, скинул со спины уже изрядно поднадоевший ему РПГ, а затем, перехватив автомат за ремень у ствольной коробки, быстро, но стараясь не сильно шуметь, пополз в сторону немецких позиций. Туда, где из окопа торчали колеса перевернутой пушки.

* * *

— Ох, ёлки, темно-то как, — фыркнул Марик, заглядывая внутрь блиндажа.

— Сима, б… фонарик! — услышавший красноармейца сержант моментально покрыл матюгами и себя, и бойцов. Через ПУ, естественно. — Мы ж, мать твою, про фонарик забыли! Придурки!

Впрочем, всё оказалось не так плохо.

— У меня ваш фонарик, — неожиданно отозвался Синицын, затаившийся метрах в пяти от землянки. — Я его вернуть забыл, когда чемодан собирал. Ну, этот, который с миноискателем.

— У-у, ворюга, — тут же пробурчал в микрофон Барабаш, правда, не со злостью или досадой в голосе, а, скорее, наоборот, со всем уважением. — Прямо жиган какой. Вот как зна…

Однако договорить ему не дали.

— Отставить разборки, — перебил мехвода повеселевший Винарский. — Гриш, отдай его Марику, а сам на бровке побудь. Подстрахуешь.

— Есть. Сделаем.