Связь с Интернетом восстановилась, никто не забрал компьютер Пита. Он его включил, предложил Линде сесть за клавиатуру, назвал нужный ей сайт и вышел из комнаты.

На сайте она набрала в строке поиска имя и фамилию Тима, и на экране высветился следующий документ:

«Сержант Тимоти Юджин Кэрриер награжден за выдающуюся храбрость и отвагу, проявленные с риском для жизни и с наивысшим проявлением чувства долга. Взвод из состава роты сержанта Кэрриера, выполняя боевое задание, наткнулся на здание склада, в котором проводились массовые казни гражданских лиц, сочувствующих демократическому движению. Когда взвод вступил в бой, чтобы захватить здание и спасти находящихся в нем заключенных, в том числе десятки и сотни женщин и детей, их атаковали с тыла и окружили превосходящие силы противника. Осознав, что взвод понес Потери, лишившие его эффективного командования, отдавая себе отчет, что атака противника продолжается, сержант Кэрриер взял восемь человек и на вертолете полетел на помощь окруженному взводу. Сержант Кэрриер выгрузился из вертолета, который, поврежденный противником, совершил вынужденную посадку, и под огнем врага повел своих солдат и команду вертолета на соединение с окруженным взводом, в котором действительно погибли все офицеры. Пять следующих часов он бесстрашно перемещался от позиции к позиции, командуя и подбадривая солдат. Даже раненный в ногу и спину осколками гранаты, сержант Кэрриер продолжал руководить обороной, отражая многочисленные атаки противника и поставив в известность командование о сложившейся ситуации. Когда вражеские силы разрушили ведущие в здание склада ворота, сержант Кэрриер лично занял позицию у бреши, сдерживал врага критические сорок минут и потерял сознание лишь после того, как противник отступил после прибытия вызванного сержантом подкрепления. Действия сержанта Кэрриера спасли морских пехотинцев от плена и свели потери к минимуму. При обследовании склада были обнаружены 146 расчлененных и обезглавленных гражданских лиц, из них 23 женщины и 64 ребенка. Верность долгу и неукротимый боевой дух сержанта Кэрриера позволили спасти 366 гражданских лиц, которые находились в здании склада, из них 112 женщин и 220 детей, в том числе и младенцев. Решение взять командование на себя и личная доблесть сержанта Кэрриера перед лицом превосходящих сил противника характеризуют его с самой лучшей стороны и в полной мере соответствуют духу традиций морской пехоты и военно-морских сил США».

Этого человека с большой головой и добрым сердцем наградили Почетной медалью Конгресса.

Она читала приказ о награждении, задыхаясь от благоговейного трепета. Потом второй раз, сквозь слезы, третий.

Когда Пит решил, что более нет нужды оставлять ее в одиночестве, он вошел, сел на краешек стола, взял ее за руку.

— Господи, Пит. Господи.

— Я из того самого окруженного на складе взво-да, на помощь которому он прибыл со своими людьми.

— Тогда вы и выросли вместе.

— А вечером, за обедом, ты познакомишься с Лаймом Руни, он служил под началом Тима, и с женой Лайма, Мишель... она была пилотом сбитого вертолета. Ты знаешь, что он привел к нам своих людей под огнем противника?

Линда кивнула.

— Там не сказано о том, что он наложил жгут на руку Мишель. А когда они шли к нам под огнем, наполовину прикрывал ее, наполовину тащил на себе.

Дар речи вернулся к ней не сразу.

— Каждый идиот от побережья до побережья знает, кто такая Пзрис Хилтон, но многим ли известна его фамилия?

— Один из пятидесяти тысяч? — предположил Пит. — Но по-другому и быть не может, Линда. В клубе, к которому он принадлежит, популярность не в почете. Я встречал несколько человек, которые получили эту медаль. Они совсем другие и медали свои получили в другое время, во время Второй мировой войны, но в чем-то они так похожи. Во-первых, если начинаешь ахать и охать, встречая их, если просишь рассказать все, как было, видно, что они смущаются из-за того, что их принимают за героев. Не знаю, то ли такая скромность у них врожденная, то ли появилась со временем, но мне совершенно понятно, я бы таким скромным быть не мог.

Они вышли на кухню.

Мэри стояла у раковины, чистила яблоки для пирога.

— Миссис Кэрриер? — позвала Линда.

— Да.

— Спасибо вам.

— За что, дорогая?

— За вашего сына.

Огромное небо распласталось над бескрайними полями, на которых дружно набирала силу пшеница. Тим остановился у поворота с шоссе, полюбовался окружающими его тишиной и покоем, а потом проехал оставшиеся полмили до фермерского дома.

Двухэтажный дом встречал мир верандой, которая окружала его со всех сторон. Белые оштукатуренные стены сверкали под ясным солнцем Среднего Запада.

Раньше он видел этот дом на фотографиях, но никогда здесь не был.

Приехал он в единственном своем костюме, в одной из двух белых рубашек и новом галстуке, который купил специально для этого случая.

Когда вышел из арендованного автомобиля, поправил узел галстука, одернул пиджак, посмотрел вниз, чтобы убедиться, что ботинки начищены.

Симпатичный молодой мужчина, одетый не столь парадно, вышел из дома, провел его на переднее крыльцо, составляющее часть веранды. Спросил, не хочет ли он ледяного чая.

И теперь Тим сидел в кресле-качалке со стаканом отличного чая.

Чувствовал себя большим, неуклюжим медведем, но никак не чужаком.

Всю веранду занимали кресла-качалки, плетеные кресла и диваны, столики, словно по вечерам все соседи приходили сюда отдохнуть после долгого дня, поболтать о погоде.

Она не заставила его ждать. Появилась в сапогах, джинсах и накрахмаленной белой блузе, одетая не столь формально, как при их первой встрече.

Он сказал, что рад ее видеть, она ответила тем же, и он почувствовал, что это не просто слова.

В семьдесят пять она оставалась высокой и стройной, седые волосы стригла коротко, а серые глаза оставались проницательными и ясными.

Рукопожатие ее было таким же крепким, каким он его и помнил, руки — сильными и загорелыми.

Они пили чай, говорили о видах на урожай и лошадях, которых она очень любила, о радостях лета на Среднем Западе, где она родилась,- выросла и надеялась никогда отсюда не уезжать. Потом он перешел к главному.

— Мэм, я приехал, чтобы обратиться к вам с очень важной для меня просьбой.

— Говорите, сержант Кэрриер, и я сделаю все, что смогу.

— Я приехал, чтобы попросить вас устроить мне встречу с вашим сыном, и жизненно важно, чтобы мою просьбу передали ему лично вы.

Она улыбнулась:

— К счастью, у нас всегда были прекрасные отношения, за исключением месяца, когда он служил на флоте и собрался жениться на девушке, которая, я это точно знала, совершенно ему не подходила.