Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Может быть, в катандарских поверьях о том, что сверхъестественные силы имеют исключительно злобный характер, и содержалась определенная доля истины. Если бы в тот момент, когда Адзель вызвал ее, Чи Лан оказалась на корабле… Но сама она, неисправимая рационалистка, сочла, что в ее невезении нет нарушения законов вероятности: ведь половину своего времени она проводила с Гудженги. Оба они стремились как можно больше узнать о цивилизациях друг друга.
Одним из новшеств, введенных Чи (нельзя сказать, что Гудженги был от него в таком уж восторге), была регулярность занятий. Единственные часы в Хайякате шли настолько своеобразно, что Чи пришлось подарить Гудженги хронометр. После этого барабанный бой и подъем флага, означавшие смену караула, начали случаться несколько более предсказуемо, и Чи могла определить, когда ей подниматься на холм для очередной встречи с Гудженги.
Компьютер, которому Чи велела напомнить ей о времени беседы с посланцем императора, сделал это со всей своей машинной бесцеремонностью.
– Ты мог бы быть и более почтительным, – проворчала Чи, откладывая книгу. Хоть она и убедила своих спутников, что тома, привезенные ею с Цинтии, – философские сочинения (на самом деле это были душещипательные любовные романы), но все равно читать их без глупых приставаний было одно удовольствие.
– Ты не включила почтительность в мою программу, – произнес механический голос.
– Напомни мне, чтобы я это сделала. Нет, распоряжение отменяется. Кому нужна машинная почтительность?
– Никому, – ответил Пень, не имевший программы для обработки риторических вопросов.
Чи вылезла из койки и собралась в город: взяла рацию и магнитофон, а на пояс повесила элегантный, как и положено леди, стреляющий иглами револьвер.
– Оставайся на вахте, как обычно, – сказала она компьютеру и вышла из корабля.
Пень умиротворенно загудел. Оставаться на вахте означало выполнять команды, отдавались ли они голосом, по радио или условным кодом, только членов команды, хоть в его банк памяти теперь и был заложен катандарский язык, а Чи подключила наружные микрофоны: вдруг ей понадобится, находясь снаружи, узнать у компьютера показания приборов.
Как только Чи ступила на трап, замок шлюза позади нее защелкнулся. Люк, находящийся непосредственно рядом с опорами, всегда оставался открытым на случай тревоги. Опасности, что внутрь заберутся туземцы и что-нибудь испортят, практически не было: от этого их удерживал страх перед чужеземцами, да и вел люк всего лишь в пустой трюм, дверь из которого на палубу компьютер не открыл бы никому, кроме членов экипажа. Чи всегда гордилась своей предусмотрительностью.
Алое солнце глазам Чи представлялось более светлым и ярким, чем глазам Фолкейна или Адзеля. Тем не менее ландшафт был виден ей неотчетливо. Чи выругалась: незамеченный сучок запутался в мехе – а ведь на расчесывание его она потратила целый час. И сухой воздух впитывал влагу с ее носа так же быстро, как впитывал виски Фолкейн по возвращении из затянувшегося путешествия; и ветер был холоден, как сердце ван Рийна; и запахи растительности отдавали креозотом и горгонцолой[42]. Ах, если бы вновь оказаться в Та-чи-чин-пи, Живом-доме-под-небом, уютном жилище на вершине дерева, благоухающем лесными ароматами! И зачем только она покинула Цинтию?
Из-за денег, конечно. И как раз сейчас перспективы быстро их заработать представлялись неутешительными. Чи распушила хвост и зашипела.
Часовые у ворот подняли мечи к клювам в качестве приветствия. Как только Чи прошла мимо, они схватились за амулеты и начали шептать заклинания. Хотя чужеземцы пока что не принесли несчастья и даже имелся шанс получить от них большую выгоду, от демонов, как известно, ничего хорошего ждать не приходится.
Чи не удивилась бы и не обиделась, если бы узнала об этом. Она уже давно заметила глубочайший консерватизм и подозрительность икрананкцев. Этим и объяснялось, что у них до сих пор не было науки, несмотря на невероятную древность их расы. Цинтианке пока что не удалось найти объяснение этому феномену.
Чи плавным шагом шла между плетеных хижин. У порога одной из них сидела туземка и кормила своего малыша. В этом икрананкцы были схожи с цинтианами: ни те ни другие не были млекопитающими, и их детеныши сразу начинали питаться твердой пищей (губы цинтиан не были приспособлены к тому, чтобы сосать). Но на этом сходство и кончалось. Жительницы Икрананки были миниатюрны, незаметны, покорны. Цинтианки же, которым приходилось таскать своих детенышей на спине – для их расы ветви деревьев в бесконечных лесах стали привычной средой обитания, – были крупнее самцов и столь же свирепы, как и хищники. Счет родства у цинтиан ведется по материнской линии, полиандрия весьма распространена, а некоторые культуры являют собой отчетливо выраженный матриархат. Чи относила высокий уровень развития своей расы за счет этого.
Цинтианка вошла в дверь просторной хижины, где разместился Гудженги. Посол императора сидел за столом вместе со своим хозяином, комендантом местного гарнизона, Лалнаком. Они играли в какую-то игру, заключавшуюся в бросании цветных палочек в клетки расчерченной доски.
Чи вскочила на стол и уселась там, едва не опрокинув хлипкое плетеное сооружение.
– Что это? – спросила она.
Лалнак нахмурился. Гудженги, успевший привыкнуть к ее бесцеремонности, ответил:
– Это называется акрител. – Из объяснений выяснилось, что игра имеет довольно сложные правила, но в основном суть ее сводится к заключению пари о том, как упадут палочки относительно клеток. – Очень популярная игра, – добавил Гудженги.
– Ты собираешься делать ставку или нет? – буркнул Лалнак.
– Конечно, конечно. Только не торопи меня. – Гудженги поправил очки и начал внимательно изучать расположение уже находящихся на доске палочек. Чем менее вероятная комбинация выпадет, тем больше он выиграет; но если ему не удастся кинуть палочки необходимым образом, то и проигрыш будет соответственно велик. – Кажется, мне сегодня везет, – сказал он, кивая на горку монет перед собой. – Пожалуй, можно попробовать… – и он выбрал палочки и сделал ставку.
– Тут следует не предполагать, – вмешалась Чи, – а знать.
Лалнак вытаращил на нее глаза.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Речь не о фактическом расположении палочек, конечно, – объяснила Чи, – а о том, каков шанс: достаточно ли велика вероятность выигрыша, чтобы делать большую ставку.
– Как, во имя всеразрушающих демонов, это можно рассчитать? – спросил Гудженги.
– Кидай, будь ты проклят! – выкрикнул Лалнак.
Гудженги встряхнул пригоршню палочек и бросил их на доску. Выпала нужная комбинация.
– Аррр… – прорычал Лалнак. – Я вылетаю из игры! – Он пододвинул свои последние монеты через стол к Гудженги.