— А ты неглуп! Очень даже неглуп! — приблизилась вплотную богиня огня, внимательно рассматривая меня. — Может, и на самом деле в тебе есть кое-что! Может быть, и мне стоит влюбить тебя в себя, чтобы узнать, что кроется за этим “кое-что”!

— Ну, это тебе вряд ли удастся! — усмехнулся я ей в ответ. — Ты мне совсем не нравишься!

Внезапно шатер буквально закачался от гомерического хохота развеселившегося Папая. Верховный бог скифов катался по кошме, дрыгая своими короткими ногами:

— Он хочет устоять перед Агни! Он не захочет разделить ложе с моей дочерью! Он говорит, что она ему не нравится! Ой, не могу! Ой, насмешил!

Сама Агни веселья своего папаши не разделяла. Опалив меня своим огненным взором, она сказала раздраженно:

— Еще не родился такой мужчина, который не мечтал быть рядом со мной!

— Наверное, я буду первым! — ответил я ей в тон.

— До скорой встречи! — зло хлестнула себя кнутом по голенищу сапога Агни. — Запомни, что я никогда не отступаю от своего! И мы еще продолжим этот разговор! Запомни и то, что со мной лучше дружить, чем враждовать!

Контуры прекрасного лица начали быстро таять, и вскоре о недавнем присутствии скифской богини напоминало лишь маленькое прозрачное облачко, которое некоторое время еще висело в воздухе посреди шатра.

— Не повезло тебе, парень! — с сочувствием покачал головой маленький Папай. — Моя Агни недаром зовется богиней огня! От нее еще никто не уходил! Она всегда добивается того, чего захочет!

— Я полностью верю всему вами сказанному, но сейчас меня волнуют несколько иные проблемы, чем ваша дочь! — вежливо, но твердо ответил я скифскому богу. — Ответь мне, Папай, в каком родстве ты состоишь с родом Сварога и чтишь ли его?

— Когда-то мой род был выше Сварогова, но затем лесные боги сильно возвысились! — немного помолчав, начал мне рассказывать сразу посерьезневший Папай. — Однако мы никогда не враждовали с родом Сварога, даже дружили. Так было и тогда, когда род Зевса с родом Осириса попытались извести мой род. Была долгая и кровавая война, и, если бы не помощь сварожичей, нам пришлось бы тяжко.

— Но какие тогда у тебя могут быть ко мне претензии, если ты прекрасно знаешь, что я иду походом против ненавистного тебе Зевса, да еще делаю это по личной просьбе уважаемого тобой Сварога?

— Все это так! — обреченно кивнул головой Папай. — Но ведь и я должен был показать тебе, кто я есть! К тому же твой дракон сожрал мой лучший табун!

— Стадами мы сочтемся после общей победы! Будем считать, что инцидент исчерпан! Что же касается первого, то теперь я никогда не забуду, кто таков скифский бог Папай! Давай же будем друзьями!

— Ну что ж, давай! — сказал Папай и, встав с кошмы, с важностью протянул мне свою маленькую сухонькую руку.

Я пожал ее и сразу ощутил железную хватку карлика.

— Теперь, когда мы друзья, могу ли я рассчитывать на твою помощь?

— Безусловно! — Папай, символизируя клятву, поднял вверх правую руку.

— Тогда прошу тебя, чтобы скифы не мешали моим отрядам и не нападали на мои обозы!

В ответ скифский бог кивнул:

— Да будет так!

— Я просил бы помочь мне мясом для воинов и кормами для коней!

— Да будет так! — повторил Папай. — Будь уверен, идя на греков, что позади тебя остались те, кто искренне желает тебе победы над коварным общим врагом! Я переговорю с богами племен, которые встретятся у вас на пути, чтобы они не чинили тебе и твоим людям зла. Насколько я помню, с ними должен был переговорить и ирийский бог Позвизд!

— Думаю, что он-то как раз этого и не сделал! — невесело усмехнулся я.

— Почему? У тебя уже есть недруги в Ирийском саду? — искренне удивился Папай. — Это все очень странно, ведь ты делаешь благое дело для всех тамошних богов!

— Увы, — пожал я плечами. — Боги тоже иногда руководствуются эмоциями, а не разумом! Скажи лучше, что могу сделать для тебя я?

— То же, что и для ирийцев! — улыбнулся маленький бог. — Победи олимпийских гордецов или хотя бы немного их ослабь, добудь нам мир с Зевсом, в этом и будет твоя помощь мне. Не хватай без спроса моих коров. Да, вот еще, разреши мне немного подержать в руках Священный Меч! Просто подержать, ведь я так давно мечтал об этом!

— Хорошо! — кивнул я Папаю, хотя его просьба особого удовольствия мне не доставила.

Я вынул Меч из ножен и, поцеловав лезвие, как бы извиняясь перед Кладенцом за доставленные неудобства, передал Меч Папаю. Тот принял его, стоя на коленях. Кладенец сверкнул раздраженной искрой, но затем успокоился. По лезвию пошли какие-то необычные, переливающиеся всеми цветами радуги волны.

— Видишь! Видишь! — поднял на меня плачущие глаза Папай. — Кладенец не отвергает меня и мой род! Он еще помнит нас, степных богов! Ведь когда-то именно мои великие предки владели им! В те далекие времена мы были самыми могущественными на всей земле, но затем, увы, утратили былое величие!

Я принял от скифского бога Священный Меч и опустил его в ножны. Кладенец на это никак не отреагировал. Это было весьма странно, так как ранее любое мое прикосновение вызывало в нем всплеск радостных эмоций.

Папай стоял рядом и вытирал заплаканное лицо своею бородой.

— Я просил бы тебя еще несколько поумерить пыл твоей дочери. Я, естественно, нисколько не боюсь Агни, но ее напор вызывает у меня серьезные опасения, — обратился я к скифскому верховнику. — Не хотелось бы иметь в ее лице врага, их у меня и так предостаточно! И найди ей жениха. Видишь, девка бесится!

— Я попробую с ней поговорить! — неуверенно развел руками Папай. — Девка она и впрямь бедовая, к тому же не всегда и меня слушает. Ну а если попадет шлея под хвост, то вообще держись!

— Но ты же отец, да еще к тому же и верховный бог? — удивился я.

— А-а! — махнул рукой Папай обреченно. — Много ли мы слушались сами когда-то отцов своих? Впрочем, я не был бы против, если бы ты пожелал стать моим зятем!

Тут уж настал момент удивляться мне. Каков перепад отношений! Если в начале разговора меня грозили превратить в гадкого паука, то теперь готовы были видеть даже в числе ближайших родственников!

— Твое предложение мне весьма лестно! — ответил я бородатому богу. — Однако у меня уже есть невеста, и иной мне не требуется!

— Как знать, как знать! — покачал седой головой Папай. — Жизнь сложна и удивительна в своих поворотах, а потому никогда не говори никогда!

Верховный бог скифов, помахав мне на прощание рукой, растворился в воздухе, и я наконец-то мог немного отдохнуть. Но сон не шел. Думалось о походе, о Ладе, о том, что завтра надо обязательно отчитать Эго за обман, а Горыныча за прожорливость, как ни странно, мысли все время возвращались к Агни. Не знаю почему, но я, таясь от себя самого, все больше и больше начинал опасаться этой своенравной и напористой девицы, для которой не указ даже слово собственного отца. С этим я и заснул.